Усиливая Боль (Переработанное)

Голос Михаила Сергеевича звучит как-то несмело, с опасением, но выводит Катю из оцепенения достаточно эффективно. Она обнаруживает, что уцепилась за дверную ручку и не может пройти внутрь кабинета, хотя дверь уже открыта. Усилием воли убирает руку, пытается улыбнуться и заходит, давай двери самостоятельно закрыться с помощью доводчика.

- Вызывали? – имитируя войсковую манеру, произносит Катя.

- Есть такое, - кивает директор. – У тебя все в порядке?

- Да, вполне. Только немного… - Катя боится слов «усталость», «болезнь», «отдых» и однокоренных к ним при общении с вышестоящим руководством. Ищет подходящий вариант. – В общем, все в порядке. Что-то не так по сделкам?

- Ну как, - директор дважды прокручивает между пальцами черную «кросс» и кладет ее рядом с тонкой стопкой документов, которую он придвинул на середину стола, как только Катя села в кресло напротив. – В целом, ты молодец, но есть нюанс. Как ты умудрилась направить документы «Аттики» курирующему менеджеру «Сити-Сервисез»? Я давно столько добрых слов в свой адрес не слышал. Он ведь до дня сделки, по традиции, не прикасался к «сопроводиловке», рассчитывая, что у нас все готово, и останется только провести сделку. А там был заказ на услуги примерно на десять миллионов.

- Сделка… - Катя сглатывает, пытаясь увлажнить резко пересохшее горло, - …сорвалась?

- Пока что перенос, - пожимает плечами директор. – Но до их директора успело дойти, и нам уже выставили штраф, и контракт стал на треть менее выгодным. А надо еще покрыть издержки по самой «Аттике». Я удержал, конечно, этих ребят от получения информации, что их документы улетели, но…

- А это не могло быть курьерской ошибкой? – рискует прервать директора Катя.

- А ничего, что это твоя подотчетная зона? Что ты лично передавала вчера курьеру эти документы? Что на расписках стоит твоя подпись? – директор внешне спокоен, но периодически начинает покручивать левым мизинцем золотой перстень на левом же безымянном пальце. – Кать, это уже третий организационный косяк за последние две недели. И совершенно неожиданный, с учетом твоих былых показателей. Что у тебя стряслось?

- Ничего, - шепчет Катя, и в ее голове шумит то ли прибой, то ли волна «белого шума»; она дезориентирована и готова выйти из кабинета через окно, лишь бы не выслушивать дальнейшие слова директора. – Я просто допустила невнимательность…

- Подойди-ка после этого разговора к Яковлеву, выясни подробности по «Сити-Сервисез» - он в курсе, - и реши вопрос. Послушай, может, сходишь в отпуск после этой недели? У тебя чертовски нездоровый вид. Я готов выделить лично для тебя неделю за счет компании, помня твои былые заслуги перед родиной.

- Не нужно, Михаил Сергеевич, правда, - Катя боится, что рыдания в ее голосе превратятся в рыдания настоящие и крепко сжимает волю в кулак. – Я просто отдохну на ближайших выходных, и все будет в порядке. Простите, что я так… облажалась. Я ума не приложу…

- Хватит оправдываться. В твоем деле важны показатели, а не оправдания. Используй помощников, секретариат, а не тяни все на себе, как раньше. Бюджеты позволяют, - уже несколько грубо, по-хозяйски чеканит директор. – И помни вот что – еще один такой промах – и я просто вынужден буду, чтобы не выглядеть идиотом перед коммерческим и ключевыми, применить санкции. Я этого не хочу, но ты знаешь, чего стоит для нас каждая сделка сейчас, когда каждая мелкая сошка хочет, чтобы все работало через собственный юридический отдел, пусть и состоящий из пустоголовых выпускниц юрфаков строительных колледжей. Не подводи меня. Я же тебя не подвожу, правда?

Катя кивает.

- Я пойду?

- Давай, дорогая. И подумай о том, чтобы взять отпуск. Ей-богу, ты устала.

Катя молча кивает, выходит из кабинета, вручную закрывает дверь и какое-то время придерживает ее, словно из-за дверного проема сейчас может вырваться нечто ужасное.

Катя думает, что, наверное, хотела бы завести собаку. Даже не так – она хотела бы, чтобы у нее просто уже была собака. Небольшая, типа мопса. Забавная и злая, как крокодил. Впрочем, нет, думает Катя, к черту маленьких животных. Они омерзительны. Все маленькое, серое, жалкое омерзительно. Маленькие собаки. Маленькие грызуны. Маленькие мужчины – даже не столько с токи зрения роста, сколько по моральным качествам. Нет, Кате не нужно карликовое убожество – таковых вокруг и так слишком много. Она любит больших зверей, и даже кота своего любила именно потому, что он был огромным, тяжелым и пушистым. Ей нужна большая собака. Хотя бы шарпей. А лучше сразу весь ротвейлер.

Дверь кабинета отделов контроля ключевых сделок и аудита и контроля торговых операций немного приоткрыта, и из-за нее раздаются пустая болтовня, приглушенный, но все такой же наглый смех и шипение кофеварки. Здесь работают совершенно иначе, нежели этажом ниже, думает Катя. А на первом этаже тогда вообще должен быть галера с рабами.