Ускользающая тень

«В прошлый оборот мне снился сон. Я был на войне. Дрался с Белокожими. Всё взрывалось, стреляли осколочные пушки. Я испугался и спрятался в норе, но Белокожие наступали. Потом прилетела бабочка, и оказалось, что это ты. Ты что-то говорила, но я ничего не понял. А потом догадался, что ты говоришь на нашем секретном языке. Ты сказала, что всегда будешь со мной, но тебя уносило ветром, ты улетела и не смогла со мной остаться».

Перечитала записку ещё раз, не обращая внимания на засыхающий омлет на сковороде. Когда Джей это написал, давно? Не припомню, когда в последний раз заглядывала между диванных подушек. Должно быть, это ему приснилось в то утро, когда Джей проснулся взволнованным и был ещё молчаливее обычного. Тогда он мне про сон не рассказал. Наверное, в этом всё дело.

Джей обучил меня секретному языку при условии, что я никому не открою тайну. Конечно же я согласилась. Была очень рада, что Джей так мне доверяет. Гордилась, что он меня выделяет и что в голову ему пришла такая умная идея. Для двенадцатилетнего мальчика система была и впрямь мудрёная.

С тех пор мы по всему дому оставляли друг для друга записки. Обычно ничего особенного не шифровали — так, короткие фразы, стихи, рассказики, которые для нас что-то значили. Постепенно мы с Джеем натренировались, записки стали длиннее, зашифрованные сообщения — сложнее.

Сначала кодировали всякие мелочи, просто забавы ради. Например — как дела? Или — меня зовут Джей, а тебя? Или — у меня рубашка порвалась, зашей, пожалуйста. А потом записки превратились для нас в полноценный способ общения. В них Джей писал о том, о чём не решался сказать вслух. Наш шифр мог проникать сквозь стены, которые Джей воздвиг вокруг себя. Мне очень нравится одна девочка из нашего класса…

Ринн в первое время задавал вопросы, но я отмахивалась, говорила, что мы просто играем. Ринн не поверил. Делал вид, будто его это не волнует, но я-то видела, как Ринн бесится, что его не взяли в игру. Может, думал, мы над ним смеёмся за глаза.

Стыдно признаться, но я при виде его реакции ощущала некоторое удовольствие. Нехорошо, но правда. В конце концов, Ринн сам виноват — проявил бы больше понимания, когда Джею было десять, в двенадцать мальчик бы и с ним тоже делился секретами.

Ничего удивительного, что Джей выбрал меня. Это я всегда хвалила его за изобретательность, а Ринн за последние два года сына не похвалил ни разу. С тех пор как Джей не прошёл в Кадровый состав.

Джей вышел из спальни, когда я накрывала на стол, стараясь выложить свои творения на тарелки так, чтобы обгорелых участков не было видно. Грибной омлет, поджаренный хлеб из спор, кебаб из чёрной летучей мыши и миска тушёного мяса с пряностями. В середине стола — кувшин подсахаренной воды и три керамические кружки. Я очень старалась, но результат явно не дотягивал до той прелестной картинки, которую я рисовала в воображении. В очередной раз пришла к выводу, что некоторым женщинам идеальными хозяйками быть не дано, и я как раз из их числа.

— Ну наконец-то! — улыбается Ринн. На самом деле он просто добродушно подшучивает, но Джей решил, что отец его упрекает. Такие недоразумения между ними теперь происходили всё чаще и чаще.

— И вовсе я не проспал, — бормочет Джей, глядя на медные часы на стене.

— Садись за стол, завтрак готов, — улыбаюсь я. Увидев Джея в халате, с растрёпанными волосами, снова чувствую теплоту и радость, которые заставили меня взяться за непростое дело.

Джей опускается на стул. Ринн уже принялся за еду. Аппетит у него зверский, и привередливостью мой супруг не отличается. Как же я его за это люблю!

— Папа опять уезжает, — сообщаю я и сажусь за стол сама.

Джей накладывает себе еду. Замирает и бросает на Ринна вопросительный взгляд.

— Да, — произносит тот, не переставая орудовать вилкой. Потом хлопает Джея по плечу. — Ну, ты у нас теперь большой мальчик. Плакать не будешь.

Наш сын чуть морщится, но сразу напускает на себя суровость, как и все мальчики, которые хотят казаться взрослыми мужчинами.

— Ясное дело. Когда тебя ждать обратно? Через месяц? Ладно. Чёрт возьми, всё нормально.

— Не ругайся.

— Извини.

— Ну, месяц — это ты хватил, папа наверняка вернётся гораздо раньше, — говорю я. — А если даже и нет, то я вернусь.

Джей улыбается мне. Мол, я не переживаю. Но глаза не улыбаются. Джей не может скрыть разочарования.