Ускользающие тени

Сидония не сомневалась в том, что вскоре здесь должен проехать король, – дорога, на которой она стояла, столетия спустя превратилась в Кенсингтон-Хай-стрит, и было совершенно ясно, что именно здесь король совершал прогулки, останавливаясь в Кснсингтонском дворце. Очевидно, прелестная крестьянка тоже ожидала его, ибо она часто оглядывалась через плечо на дорогу и с досадой отворачивалась.

Проехала карета, затем мальчишка-почтальон: две сумки с почтой были приторочены к седлу его лошади, а третья висела за спиной. Почтальон торопился, очевидно, он хорошо знал правила: «…почту следует доставлять со скоростью не менее шести миль в час… если кого-нибудь из почтальонов застанут бездельничающим у дороги, то отправят его в исправительный дом, приговорив к тяжелым работам на один месяц».

Еще немного погодя появился пастух, направляющий по дороге свое суматошное стадо, а потом – всадник. С первого взгляда Сидония поняла, что вновь случилось чудо: она видела Георга III, короля Великобритании и Ирландии. Ошеломленная, она даже не попыталась спрятаться, а только стояла и смотрела, как король поравнялся с ней, быстро взглянув в ее сторону. Затем его величество спешился, держа поводья в руке.

– Леди Сара! – позвал он негромко, но так, что голос донесся до полей. – Я здесь!

Сидония увидела, как девушка обернулась и заспешила к нему с улыбкой, не в силах скрыть подлинную радость при виде Георга.

– О, я невероятно рада, – задыхающимся от быстрого бега голосом произнесла Сара и присела перед королем. Она порозовела, когда король поднес ее пальчики к губам.

Ничто не могло доставить ей большего удовольствия, чем свидания с ним. В прошлый раз его задержали какие-то государственные дела и король не приехал, но Сара прождала его в одиночестве до самой темноты, пока не вынуждена была уйти домой. Она приходила в поля уже целую неделю при полном одобрении мистера Фокса, который уехал на остров Сенет на целую неделю – принимать ванны и отдыхать, желая на время отстраниться, от политической жизни. В Салоне, через три дня после бала, король выглядел печальным и меланхоличным, но весьма любезно разговаривал с Сарой и, видимо, не утратил восхищения ею. Кэролайн мгновенно сделала верный вывод: очевидно, принцессе Уэльской сообщили о том, что произошло на балу, и она решила принять меры.

– Должно быть, королю долго читали нотации, – сказала она Фоксу, и ее племянница, леди Сьюзен, согласилась с ней.

После этого старый хитрец Фокс покинул Лондон, напомнив напоследок своей родственнице, что король привык ежедневно совершать верховые прогулки, и посоветовав ей поработать в поле вместе с косарями. План удался. Во вторник король проезжал мимо, сразу заметил предмет своего обожания и остановился поговорить.

– Завтра или послезавтра я снова приеду сюда, – пообещал он на прощание.

– Приезжайте к полудню, ваше величество, – в это время здесь бывает очень весело. Работники пьют сидр и едят сыр, в понедельник приходил играть старый скрипач. Мне так понравилось, – сказала Сара и увидела, что открытое привлекательное лицо короля зарумянилось от удовольствия.

– Обязательно приеду, обещаю вам.

И он сдержал слово. В среду около полудня он уже стоял рядом с Сарой в поле.

– Как я рада! – беспрестанно повторяла она.

– Но вряд ли вы рады сильнее меня, миледи. Король взял ее за руку – это был самый интимный жест, который он себе позволял, – и направился в поле, ведя за собой коня.

Их окружала идиллическая, воплощенная пасторальная красота Англии. Жаркое июньское солнце золотило стебли травы, небо казалось таким накаленно-синим, что приобретало лиловатый оттенок. Горячее марево стояло над парком; стадо, разместившееся неподалеку, усердно размахивало хвостами, отгоняя слепней, овцы забились в тень деревьев и застыли неподвижно.

– Неужели это моя страна? – удивленно спросил король, оглядываясь по сторонам.

– Конечно, ваша. Вы любите ее?

– Я буду ее любить, если мне позволят.

Они говорили шепотом, ибо не решались высказать все вслух, и тут беседу прервал чистый высокий звук скрипки.

– Время обеда, – пояснила Сара. – Вы побудете с нами?

Король с удовольствием улыбнулся и вытащил из седельной сумки яблоко и кусок сыра.

– Я готов к этому, – произнес он.

В последующие годы из всех воспоминаний только этот случай каждый раз заставлял Сару утирать слезы. Она не могла забыть наслаждение короля пасторальной жизнью, и то, что он прихватил скромную закуску, чтобы посидеть в поле с косарями, трогало ее до глубины души.

Звуки скрипки казались неимоверно притягательными – это была народная мелодия, такая прелестная и лукавая, что Сара застыла у стога и слушала, широко раскрыв глаза. Ей казалось, будто она попала в «золотой век», что она слышит звуки и видит картины, которые еще никто не удостаивался видеть.

Король сел под стогом, привалившись к нему спиной, положив сбоку камзол. Его стреноженный конь бродил неподалеку, прелестная возлюбленная, одетая как цыганка, сидела рядом.