Ускользающий мираж

— Расскажи мне о своей маленькой дочке. Не говоря ни слова, он вынул нож, прорезал дырку в кокосе и сделал большой глоток.

— Я бы не хотел этого, Кенда, — твердо ответил он.

Она сидела уставившись на него.

— Почему бы нам не поговорить о тебе? — сказал Джон после нескольких мгновений молчания.

Ей понравилось, как он сказал это.

— Обо мне? Тут не о чем говорить.

Он уронил кожуру банана и положил руки на стол. Затем ухмыльнулся.

— Ну, мисс, может быть, это вы так думаете, но я гарантирую вам, что очень много людей в мире подумают иначе. Сам тот факт, что ты осталась в живых, уже чудо. Разве ты не понимаешь этого? Кенда, ты же была один на один со стихией почти семь лет! Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что когда ты вернешься домой, то станешь чем-то вроде знаменитости. Я очень удивлюсь, если это будет не так!

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Разве ты не понимаешь, что остаться в живых было как раз и не особенно сложно? Сложнее было сохранить рассудок — в таком смятении я находилась. — Она убрала волосы с левой стороны лица и показала ему шрам под ними недалеко от виска. — Я едва припоминаю, как бродила целые дни — а может быть, и целые недели, — питаясь фруктами и орехами, которые могла добыть, пока наконец ко мне вернулись силы и голова снова стала соображать. Я знала, что меня посчитали погибшей… и какое-то время мне самой казалось, что я мертва. — Горькая улыбка искривила ее губы. — Затем я выздоровела и поняла, что не умру. Долгое время я не знала даже, что лучше: умереть в одиночестве или жить в одиночестве. — Она замолчала, и улыбка исчезла.

Джон вынул сигарету из кармана рубашки и закурил, стараясь не смотреть ей в глаза. Посветив фонарем на стол, заваленный книгами, он спросил:

— Все это и составляло тебе компанию?

Кенда снова улыбнулась.

— Да. — Она окинула взглядом старые выцветшие книги, аккуратно разложенные на столе. — Я прочитала их раз по десять каждую.

Он улыбнулся.

— Даже словарь? — и вопросительно посмотрел на нее.

Она со смехом кивнула.

— Даже словарь! Несколько лет назад я решила вызубрить его весь. Дошла до буквы "М", пока поняла, что уже не помню, что было на "А". С тех пор я даже не пыталась запомнить значения всех слов — разве только наиболее интересных для меня.

Джон вытянул ноги, и его ступня коснулась ее ноги.

— Извини, — пробормотал он, подбирая ноги. — Скажи, — в его голосе чувствовалось усилие на собой, — ты помнишь свой дом?

Взгляд ее голубых глаз стал отрешенным.

— Помню, — мягко, почти благоговейно сказала она. — Папа купил домик — небольшой, с тремя спальнями. В моей были стены пастельного зеленого цвета и желтая мебель. Внизу были гостиная и кухня. Ли, наша домохозяйка, поддерживала безупречный порядок. На мое шестнадцатилетие папа купил мне машину — темно-синий "мустанг". — Она покачала головой. — Мне немного удалось поездить на нем — всего два или три раза. — Внезапно она замолчала. — Почему ты извинился, когда коснулся моей ноги?

Казалось, Джон немного замешкался с ответом.

— Я думаю, нам не стоит поощрять физическую близость, какой бы мимолетной и случайной она ни была, Кенда. — Его загорелое лицо покраснело. — Это будет неразумно, поверь мне.

— Не возражаю.

Джон кивнул головой и немного повеселел.

— Не возражаешь? — На мгновение он стал как будто встревоженным. — Кенда, мне кажется, ты не понимаешь, насколько красива. Если мы позволим себе касаться друг друга… то есть я хочу сказать, если мы позволим себе кое-что, чего я так опасаюсь, — то я почти уверен, что… ты не готова к этому. — Он загасил сигарету, взял банан и наполовину содрал с него кожуру.

— Я не ребенок, Джон. Мое детство прошло много лет назад. Посмотри на меня. Мне двадцать три… а может быть, и больше. Какой сейчас месяц?

— Апрель.

— В прошлом месяце мне исполнилось двадцать три. Двенадцатого марта. Ты понимаешь, я знаю, что такое быть юной. Я очень отчетливо помню те дни. Дело в том, что я не знаю, что значит быть взрослой, а ведь я взрослая… — Кенда прикусила губу. — Я хочу быть взрослой с тобой, Джон. — Она плотно сжала пальцы вокруг его запястья. — Я хочу тебя…

Он резко оборвал ее.

— Кенда, прекрати! — Освобождая свою руку, Джон заставил себя подняться. — Я должен вернуться на "Бьюти". Как только начнет светать, я буду готовить яхту к отплытию. Кто знает, сколько времени это займет.

Он вышел, не говоря больше ни слова, и Кенда с болью почувствовала, как разочаровала его. Ей хотелось кинуться за ним, обнять его и сделать так, чтобы и он ее обнял… Ее охватило смятение, и она до боли заломила руки, чтобы помешать себе бежать за ним. В ней росло это незнакомое чувство…