Ускоренный мир 17: Звездная колыбель (ЛП) (с иллюстрациями)

Но вместо ответа Утай бодро вскочила со скамейки и дернула Харуюки за рукав. Харуюки поспешно встал, а Утай надела рюкзак на спину, попрощалась с Хоу и направилась в сторону главных ворот.

Догоняя ее, Харуюки уже успел подумать, что она собирается выйти за пределы школы, но тут Утай резко свернула к главному входу. Сменив обувь, они направились по коридору первого этажа, в котором все еще оставалось множество школьников, в противоположную сторону от столовой. Когда Утай остановилась, Харуюки, наконец, поднял голову и увидел перед собой табличку «Школьный совет».

«Действительно, если с кем и совещаться на тему выборов в школьный совет, то в первую очередь с ней… но я пока совершенно не готов!..» — мысленно воскликнул Харуюки, но Утай уже успела постучаться.

— Где ты столько ходишь?!

Это были первые слова зампредседателя школьного совета, которые она произнесла после того, как усадила Харуюки и Утай на диваны.

— П-прости, мы были у клетки, а чтобы оттуда добраться сюда, надо обойти старый корпус… — тут же попытался оправдаться Харуюки, но взгляд Черноснежки остался таким же пронзительно ледяным.

— Я не об этом. Вопрос в том, сколько мне еще ждать объяснения того, что случилось в комнате отдыха?!

— А, н-ну да… виноват…

Действительно, перед началом сегодняшнего совета Легиона Черноснежка потребовала, чтобы Харуюки как можно скорее объяснил ей, что произошло — и он, конечно же, обещал так и сделать. После обеда прошло несколько уроков, и Харуюки успел поработать в комитете по уходу, но так и не дошел до того, чтобы отписаться Черноснежке.

Впрочем, с другой стороны, случившееся никак не уложилось бы в слова письма.

— Т-тогда я начну с того, зачем Икудзава позвала нас с Такуму с ней пообедать.

Прокашлявшись, Харуюки начал рассказ, и примерно за десять минут поведал Черноснежке о неожиданной и устрашающей просьбе Икудзавы Маю.

Дослушав, Черноснежка сложила руки на груди и откинулась на спинку дивана.

— Так вот оно что… — протянула она.

— Ага… вот я и пришел спросить совета о том, как бы ей помягче отказать…

— Зачем же? Почему бы и нет?..

— …Что? В смысле — «почему бы и нет»?..

— Я про выдвижение, разумеется. Попробуй, это может оказаться ценным опытом.

— …Что-о-о?! Т-ты так говоришь, словно это пустяк!

— Какие-то там выборы в совет — это действительно пустяк. Тебя же никто на выборах убивать не собирается.

— Э-это, конечно, так, но я точно поседею раньше времени!

Утай слушала перепалку Черноснежки и Харуюки с широкой улыбкой. Видимо, она знала, что Черноснежка ответит именно так.

— Я пойду, принесу попить, а ты пока успокойся. Вас устроит кофе без кофеина?

«UI> Мне обязательно с молоком».

— И… и мне тоже…

Кивнув, Черноснежка направилась в уголок комнаты совета, где была оборудована нехитрая кухня. На удивление отточенными движениями она приготовила три чашки, чайник с кофе, сахарницу и кувшинчик с молоком, и вернулась обратно.

— Вот, кстати. Попадешь в совет — сможешь угощаться чаем без всяких ограничений.

— Тем не менее, я вижу, что сегодня чай не удержал ни Вакамию, ни председателя, ни казначея…

— А что ты хотел за два дня до контрольных? В обычные дни Мегуми подолгу тут засиживается за книгами. А президент и казначей работают так усердно, что у них нет времени здесь сидеть.

— А-а… ну ладно, спасибо за кофе…

Харуюки запустил руку в сахарницу, достал из нее ароматический шарик коричневого цвета и опустил в свою чашку, где Черноснежка смешала кофе с молоком в пропорции три к семи. Размешав напиток, он сделал глоток и ощутил отчетливый ореховый вкус.

Сидевшая слева Утай сдобрила молочно-белым шариком свой напиток, приготовленный в пропорции один к девяти, сделала глоток, а затем напечатала:

«UI> Мне попался ванильный».

— У меня, кажется, миндальный…

— Мне нравится с корицей, — прокомментировала Черноснежка, отпив из самой «взрослой» чашки, заваренной в пропорции восемь к двум, а затем вернулась к теме. — Харуюки. Кажется, ты забыл, что месяц назад я уже говорила с тобой на тему выборов в школьный совет.

— Э?.. Правда говорила?.. — удивился Харуюки, быстро прокручивая в голове все свои разговоры с Черноснежкой.

Примерно через три секунды он нашел нужную сцену. Это произошло в локальной сети его квартиры за два дня до вертикальной гонки по Гермесову Тросу.

Во время того разговора Черноснежка действительно предложила ему выдвинуть свою кандидатуру на следующих выборах в школьный совет, а Харуюки ответил: «Н-н-н-н-ни за что!» После этого разговор зашел о низкоорбитальных космических лифтах, и потому этот момент быстро вылетел у него из головы. Тогда он решил, что она просто шутила.

— Семпай, я вспомнил, но… неужели ты говорила всерьез?..

— Конечно. В моих словах было столько же серьезности, сколько сейчас в твоем кофе молока.

«То есть, семьдесят процентов серьезности?.. Жуть какая».

Харуюки вздрогнул, а затем еще раз попытался выяснить, что на самом деле имела в виду Черноснежка: