Ускоренный реверс

– Да и я буду, куда денусь. И даже грудью закрою тебя или любого иного товарища, лишь бы он стал бессмертным. Только всё равно как-то грустно… Столько всего узнать, а потом всё это забыть. И с удивлением следить впоследствии за иными лидерами, которые станут поднимать человечество на борьбу с Монстросоюзом. Вон Шестой уже и моего отца, и моего донора своими депешами тревожными озадачил не на шутку. Рассказывал, что такой вулкан разбудил, что сам диву даётся. Хотелось бы тоже в созидательной войне с полным сознанием поучаствовать…

– Ничего, – утешал его Десятый. – В любом случае уже из наших товарищей сразу четверо вышли в следующий круг посвящения. А значит, и про нас не забудут, и нашим цивилизациям помогут. Мне кажется, что-то всё равно в подсознании останется о наших приключениях здесь и полученных знаниях. Сниться будет, мерещиться, вызывать чувство дежавю… Вдруг ко мне Пятый когда-нибудь заявится да начнёт рассказывать о нашем десятке… не знаю, как ты, но я сразу поверю…

Принц Шердан с улыбкой кивнул:

– Ты знаешь… и я сразу поверю…

– Ну вот! – радостно похлопал Фредди товарища по плечам. – Уже только ради этого стоит приложить все наши силы, чтобы потом встретиться и поверить в своё забытое прошлое. А? Как звучит-то здорово!

В общем, подбодрил он товарища идеально, не хуже иного штатного психолога. Потому что сам верил в каждое сказанное слово. А чувство уверенности всегда моментально передаётся другой персоне, особенно если тот другой сам ждёт моральной поддержки от харизматичного лидера.

«Но почему это я решил, что стал лидером? – задумался Фредерик, когда стрельбы продолжились. – А уж тем более харизматичным? Не слишком ли я стал о себе высокого мнения? Или тут сказывается моё несколько дружеское отношение с сержантом? Я у него узнаю больше всех информации, общаюсь неофициально, имею возможность поспорить и стал как бы посредником между ним и товарищами. Всё-таки к командиру с подобными жалобами и сомнениями, как у Третьего, не подойдёшь, а вот к духовнику или священнику – народ тянется. Правда, и тут я ни при чём: в бога раньше не веровал, а теперь, после полученных знаний, и подавно любая религия выглядит смешной да несуразной. Может, меня перепутали со старцем, авторитет которого издавна незыблем в любом обществе? Всё-таки Яцеку двадцать семь лет, а мне уже почти сорок пять. Так и тут я никак на престарелого, опытного советника не тяну, есть и более старшие по возрасту в десятке. Тот же Второй и Восьмой старше меня, не менее солидные и авторитетные, чем я, и в плане международных отношений более моего будут… На научного гения или наследника величайшей человеческой империи – тоже замахнуться не могу. Мы с Джаяппой в этой компании – самые скромные, нищие и безвластные. Значит, что остаётся? Улыбка до ушей, оптимизм вместо нимба и умение поддакнуть товарищу да заверить, что тот встанет сам на ноги после любой оплеухи?.. Что-то таким мне тоже быть не хочется… М-да… сложный вопрос…»

Этот день закончился знаковым заявлением, которое сделал сержант на вечернем построении:

– Солдаты! Нам безмерно везёт: очередное задание дают более чем конкретное и на подготовку к нему выделяют целых пять суток. Факт сам по себе исключительный, подтверждающий вашу избранность, несомненную значимость перед всеми остальными, да и некая привилегированность просматривается. Подобных сроков подготовки даже я не припомню сразу, навскидку, вам ещё предстоит уничтожить верховного жреца кальвадров и добрую часть его приспешников. Причём после ликвидации, пожалуй, главного в Монстросоюзе апологета войны с человечеством, нам дается экстренное право на вызов транспорта для эвакуации. Конечно, команда должна поступить от самого старшего по званию, начиная мною, потом назначенными заместителями, и только напоследок теми, кто останется в живых.

Эйро Сенатор сделал паузу, внимательно осматривая своих подчинённых, и поинтересовался этаким голосом доброго дядюшки:

– Есть вопросы по теме объявленного?

Десяток не шевельнулся. Все принцы уже прекрасно изучили натуру русского, который обожал эпатировать, недоговаривать и томить в неведении. Сейчас начни поднимать руки и задавать вопросы, что, как, куда и почему, великий воспитатель лишь поиздевается. Вначале сухо и нудно станет отвечать, а потом так же нудно, но уже с непередаваемым ехидством будет анализировать ущербность и неуместность поднимаемых проблем. Затем нагло заявит, что лимит на любопытство исчерпан, и гордо удалится.

Если же молчать, то сам Сенатор поведает о предстоящей задаче довольно ёмкостно, а то и вообще всё, что знает на данном этапе. Поощряя тем самым уважение к командиру, к его словам и нивелируя всяких там умников, типа Джаяппы Шинде, который любил поначалу показывать свой незаурядный талант философа и демагога.