Услада душ, или Бахтияр-наме

– Настал мой смертный час, пора проститься с жизнью. Да будет тебе известно, что я был шахом и служили мне, как покорные слуги, прославленные вельможи. Верно, и страдаю я из-за проклятий обиженных мною. Счастье и судьба, царство и трон покинули меня. Звезды моих надежд погасли, корабль моего спасения канул на дне морском.

– А за что тебе отрезали ухо? – спросил Хомай.

– Однажды я поехал на охоту, – отвечал Бехкард, – со слугой по имени Тизхуш. Он утверждал, будто он шахзаде, покинувший родную страну, говорил, что не теряет надежды вернуться на родину. И вот этот Тизхуш пустил стрелу в дичь, но стрела отклонилась от цели и срезала мне ухо. Я простил ему сей грех, хоть это был тяжкий проступок, обошелся с ним милосердно, поскольку убедился, что ручей прощения – упоительное вино, в особенности по отношению к согрешившему, который от страха пребывает на краю смерти, дни которого готовы обернуться ночью. Я примирился с тем, что у меня стало одним ухом меньше, и не подверг слугу наказанию. Теперь ты слышал мою историю. Если ты накажешь меня – свершится твоя воля, если же помилуешь – да будет тебе хвала.

Пили радость мы, словно напиток из меда,
И была она с нами щедра.
Но однажды поставила радость поклажу
И без слова прощанья ушла.

Царь Хомай, выслушав эти слова, тут же отослал его к Тизхушу. А шахзаде, увидев Бехкарда, поцеловал прах перед ним и воскликнул:

– О великий падишах! О прославленный царь! Что за перемена? Что приключилось с тобой? Что сотворил с тобой этот небосвод-фокусник?

– Увы! – отвечал Бехкард. – Смотри на то, что есть, и не спрашивай о том, чего нет.

Из насилий небосвода и диковинок природы
Столько я видал, что не описать.
Роза тип несет с собою, униженье шлет богатство
И отраву предлагает власть.

Бехкарда спросили:

– Как был убит этот купец и зачем ты оказался в той лавке?

Бехкард едва успел рассказать обо всем, как прибыли царские чиновники и объявили:

– Мы схватили воров, отобрали у них украденное и отправили злодеев в темницу.

Царь Хомай велел поселить Бехкарда в высоком дворце с прекрасным садом. К нему приставили услужливых рабов и обходительных сотрапезников, послали ему одеяния из атласа и шелка и невольниц, подобных Зохре.

И вот однажды Бехкард, царь Хомай и Тизхуш сидели за пиршественным столом. Кубки с вином пошли по кругу, а чаши радости следовали одна за другой. Тут у Бехкарда на глаза навернулись слезы, и Хомай сказал:

– Сейчас пиршество, а не время скорби. Из-за чего у тебя набежали слезы на глаза? Быть может, ты тоскуешь по родине и любовь к родным краям беспокоит твое сердце?

– Нет, не потому, – отвечал Бехкард. – Я просто дивлюсь могуществу творца и силе создателя, который воздает за всякое деяние и платит за каждый поступок. Тизхуш срезал мне ухо по ошибке, я по оплошности срезал ухо ему. Я простил ему его проступок, а вы сжалились надо мной, дабы люди знали, что не пропадут плоды древа, которое посадишь на лужайке времени, что любые семена добра или зла на пашне судьбы не погибнут втуне.

Добро переживет неспешный ход времен.
А зло останется гнуснейшим припасом.

И Бахтияр закончил такими словами:

– Если бы царь Хомай наказал Бехкарда, когда тот впал в унижение, то произошло бы насилие. Царь держал его в темнице, чтобы истина отделилась от лжи, чтобы обнаружился преступник, а невиновный был оправдан. Сказал всевышний: «Чтобы погиб тот, кто погиб, при ясности, и чтобы жил тот, кто жил, при ясности». Ни один человек не сделает и шага в добре или в зле, поступая хорошо или дурно, без того, чтобы не получить воздаяния, которого он заслуживает. Поскольку Бехкард простил проступок Тизхуша, то и сам он получил помилование. Если падишах помедлит с моим наказанием, то я уверен, что с помощью божьей милости будет доказана моя невиновность.

Когда караван речей достиг этих мест, когда нить рассказа доведена была до этой границы, шах приказал отвести Бахтияра в темницу и ввергнуть в обитель скорбящих. Те, кто присутствовал на приеме, услышав рассказ Бахтияра, похвалили его и воздали должное.

У каждого, чьи муки возрастают,
Растет в душе терпения запас.
Так мускус от усиленного тренья
Усиливает аромат свой в сотню раз.

На восьмой день, когда украшающие мир лучи солнца облачили вселенную в светлые одеяния, когда светило сверкающей рукой коснулось вершин гор и песчаных холмов, одев их янтарными волосами, восьмой везир, который был советником в правосудии и любимцем разума, подошел к трону и сказал: