Условие. Имущество движимое и недвижимое. Разменная монета

В отношениях между Никифоровым и Джигой незаметно вкралось нечто тягостное, до конца непрояснённое, что неизбежно возникает между двумя приятелями, когда один выходит в начальники. Собственно, Джига ещё не вышел ни в какие начальники, судьба «Регистрационной палаты» висела на волоске, но как-то вдруг сделалось очевидно: будет палата — не будет палаты, Джига точно будет, его судьба не на волоске, а на толстенном корабельном канате, и выбирается покуда канат вверх. Вокруг Джиги замельтешили угодники, поддакиватели, добровольные шестёрки. Всё произошло быстро, на глазах, а как именно, Никифоров просмотрел. Он и раньше предполагал, что дорога к власти отчасти иррациональна, но одно дело — абстрактно предполагать, совсем другое — наблюдать восхождение собственного приятеля. Видеть, как из ничего возникает что-то. Как от этого чего-то начинает зависеть жизнь окружающих, в том числе и твоя собственная. И не понимать: как же так — что-то из ничего? И как ты попал в зависимость? Или власть — Афродита, рождающаяся в пене жизни, — и случайные её избранники? Как бы там ни было, Никифоров не испытывал охоты расталкивать локтями новое Джигино окружение. Пусть будет как будет, решил он, простился мысленно с «Регистрационной палатой», да и с Джигой тоже.

То, что Никифоров мысленно простился с Джигой, странным образом повернуло к нему Джигу, уставшего, видимо, от поддакивателей, делящих вместе с ним пока ещё не существующий пирог.

Как-то вечером Джига вдруг позвонил Никифорову домой, попросился приехать.

Татьяна ещё с институтских времён относилась к Джиге с брезгливостью. Не хотела, помнится, чтобы Никифоров звал его на свадьбу. Никифоров не послушался. На свадьбе Татьяна послала Джигу через весь стол матом. «Да не суетись ты! — дёрнула Никифорова за рукав, когда тот начал было извиняться за неё. — Эта сволочь не обидится». — «Чего ты лезешь к нему?» — разозлился Никифоров. «А сама не знаю, — нагло ответила Татьяна, — мразь он, гаденький такой слизнячок! Знаешь, такие любят в кустиках сидеть, а как увидят женщину, выскакивают и… показывают. Не знаю, даёт ли ему хоть одна баба? По мне, так лучше застрелиться, чем такому дать!» — «И ты… всех мужчин вот так… на предмет дать?» — покоробился Никифоров. Свадьба, белое платье, кружевная фата — и совершенно неуместное хамское слово «дать». «Всех!» — злобно подтвердила Татьяна. Больше она прилюдно не посылала Джигу матом, но никогда и не изображала радости по случаю его появления.

Так и сейчас.

Сухо кивнула ему в прихожей, ушла в комнату смотреть телевизор, никак не отреагировав на принесённую Джигой бутылку «Пшеничной». А между тем выпить Татьяна была не дура.

Расположились на кухне.

Джига был рассеян, задумчив, не очень-то походил на удачника, перед которым распахнулись блистательные горизонты.

Разлили. Выпили по первой.

— Мы тут прикинули с ребятами, — вяло заел холодцом Джига, — всю нашу «Регистрационную палату», все семь управлений можно заменить одним компьютером. И тот будет загружен не полный день.

— Ну и замени, — пожал плечами Никифоров. Он знал, что в конторе сидят бездельники. Сам был одним из них. Однако простая мысль, что всех их можно взять да заменить одним компьютером, не приходила ему в голову, так как никогда не принимал Никифоров интересы конторы близко к сердцу, не считал её своей в том смысле, чтобы задуматься, хорошо или плохо она работает, элементарно вникнуть: чем, в сущности, она занимается? Какая от неё польза? «Регистрационная палата» была чужая, созданная вопреки разуму и нормальным человеческим представлениям контора, куда он был вынужден ходить, чтобы получать скудную зарплату, ждать двухтысячного года, когда подойдёт его очередь на машину, прихватывать что-нибудь по мелочи домой, добывать в типографиях у рабочих книги. Хоть и не лежала к этому душа. Всё.

— Я только что из министерства, — продолжил Джига. — Утвердили новое положение. Из семи управлений останется три. И рассуют по разным помещениям, вместе сидеть не будем. Наш отдел отойдёт к третьему управлению.

— Чей это, наш? — усмехнулся Никифоров, налил по второй.

— Меня утвердили замом генерального, начальником третьего управления, — сказал Джига, — фактически у нас будет самостоятельная организация.

— Ладно. Я-то тут при чём? — Никифоров выпил, посмотрел в чёрное кухонное окно. Там не было ничего, кроме блочных домов-близнецов, посвечивающих окнами.

— Сволочи! — Джига с трудом наколол на вилку ускользающий по дну тарелки крохотный, похожий на червячка, солёный опёнок. — Хотят загнать куда-то на Коровинское шоссе, в здание бывшего СМУ. Полуторный этаж. Денег на ремонт не выделяют. Оклады по низшей категории. Оргтехнику, и ту сами должны покупать. О служебной машине вообще нет разговора. Но… возможен вариант.

— Надеюсь, хоть без крови? Убивать никого не надо? — Никифоров не мог представить себе варианта, при котором он мог понадобиться окружённому хватами Джиге.