Условия человеческого существования

Директор Куроки, бегло просмотрев красные цифры на не просохшей еще после мимеографа сводке дневной добычи, небрежно швырнул листок на стол. Красным было показано только недовыполнение плана добычи и число рабочих, не вышедших на работу. Теперь он ждал начальников участков, контролеров и других ответственных служащих рудника. Им надлежало являться в кабинет в течение десяти минут после подачи сводки. Опоздание на диспетчерские совещания сотрясало шестипудовую тушу господина директора приступами неукротимого гнева. Все кругом -- сплошные бездарности, Куроки был убежден в этом. Если бы главный инженер, контролеры, начальник отдела рабочей силы были такими, как он, Куроки, то Лаохулин, бесспорно, не только выполнял бы, но и перевыполнял план добычи. И не пришлось бы ему выслушивать ехидные замечания директора компании и теоретиков, засевших в правлении. Да что там, он не раз получил бы уже благодарность верховного командования за выдающиеся заслуги в деле укрепления военной мощи империи... "А получаю одни нагоняи..." -- с горечью жаловался он жене в те редкие ночи, когда делил с ней супружеское ложе в казенной городской квартире. Жена осталась в городе, где было правление,-- не мог же сын оставить гимназию. Впрочем, Куроки мало-помалу начинал верить, что он из патриотических побуждений пренебрег радостями семейной жизни и обрек себя на лишения, денно и нощно служа родине на "промышленном фронте". На руднике острословы язвили, что вспышки ярости господина директора объясняются вынужденным воздержанием в супружеской жизни... Если судить по усердию, он и впрямь был неплохим директором. У него даже были шансы в недалеком будущем заполучить кресло начальника отдела горных предприятий компании. Но для этого, конечно, он должен был резко повысить уровень добычи на своем руднике. Директорский стол, как и все в округе, был покрыт мельчайшей желтой пылью. Вытирать ее -- дело бесполезное. От пыли из монгольских степей защиты не было. И именно это переполнило чашу его терпения. Он схватил сводку и стал ожесточенно сметать ею пыль со стола... Начальники участков и участковые контролеры нехотя шли к директору, проклиная заведенный им порядок ежедневных докладов, а вернее, ежедневных взбучек и разносов. За себя они не особенно тревожились -- им было чем оправдаться. Сегодня, как и обычно, они собирались доложить, что отдел рабочей силы опять не досылает рабочих. Так они и сделали. Как обычно, директор выдал весь запас брани, заготовленный им на сегодня. Окадзаки, контролер первого участка, огрызнулся: -- Да что, вчера, что ли, это у нас началось? Он напомнил, что сегодня в первую смену вместо положенных двух тысяч пятисот человек спустилось только полторы тысячи. Директор перевел взгляд на начальника первого участка Сэкигути. - Кроме того, у нас хроническая нехватка механизмов и крепежных материалов...-- сказал тот. - А кроме того, господин Сэкигути, у нас война! -- Нытье этих людишек еще больше разъярило директора.-- А работать все равно надо, и именно потому, что у нас многого не хватает. -- Так хотя бы рабочих давали достаточно! -- снова ввязался Окадзаки.-- Ведь говорят же везде, что этих самых "людских ресурсов" у нас хоть отбавляй. Не хватает агрегатов -- это я понимаю, взять негде, так подкиньте хотя бы этих скотов, а тогда и спрашивайте с меня. Я их в гроб загоню, а план выполню! -- У вас? -- Директор повернулся к начальнику второго участка. - Да примерно так же,-- ответил тот, переглядываясь со своим контролером.-- Не ладится у нас, правда, с транспортерами, но это, как говорится, полбеды, будь у нас рабочих достаточно... - Хватит, все ясно! Подавай вам механизмы, подавай вам рабочих! Скажите прямо, что вы отказываетесь работать, пока вам не будут созданы идеальные условия... Лицо директора пылало. Глаза метали молнии. Инженеры переглянулись, подавляя насмешливую улыбку; сегодня Куроки на взводе от монгольского ветра, что ли... - Да ничего такого мы не говорим,-- ухмыльнулся Окадзаки.-- Мы только просим, чтобы в отделе рабочей силы немного пошевеливались... - Без тебя знаю, что все упирается в этот чертов отдел,-- перебил директор.-- Но там люди стараются не меньше вашего. А вы делайте то, что вам положено! Какая у тебя выработка на одного рабочего? А? То-то! Окадзаки стоял, скрестив руки на богатырской груди, и молча сверлил директора глазами, в которых тот мог безошибочно прочитать все, что о нем думали: "Напрасно хорохоришься, директор! Хотел бы я посмотреть, что ты станешь делать с первым участком без Окадзаки! Вот когда ты запоешь!" Дверь кабинета приоткрылась, послышался скрип песка под ногами. В кабинет нерешительно вошел Кадзи. Он представился директору. Выслушав Кадзи, директор познакомил его с остальными. -- Ты как раз вовремя,-- сказал директор.-- Мы здесь только что говорили об отделе рабочей силы. Отстает он у нас. Устал с дороги? Понятно. Но тебе полезно будет послушать, что говорят эти господа. Садись. Кадзи пришлось сесть. Это не входило в его планы. Он надеялся, что на сегодня его оставят в покое, хотел помочь Митико привести в порядок новое жилье, смыть желтую пыль и отпраздновать первый день новой жизни... -- Что рудник не выполняет плана добычи, ты, безусловно, знаешь. Кто в этом виноват? В значительной мере отдел рабочей силы! Из этого следует, дорогой Кадзи, что отдел рабочей силы не содействует победам императорской армии. Ясно? Кадзи слушал, изобразив на лице почтительность и внимание. От него не ускользало и то, что эти четверо рядом не принимают всерьез разглагольствования Куроки. Он разглядывал лысеющую голову директора, обремененную явно не столько заботами о положении на фронтах, сколько тревогой за собственное благополучие. -- Ты, вероятно, знаком с нашей статистикой. Но я все же напомню, что у нас на руднике числится десять тысяч рабочих, а на работу выходит не более пятидесяти процентов. Довести выход на работу хотя бы до семидесяти процентов -- и мы сможем выполнять план. Конечно, с большим напряжением, но сможем. Вот какое у нас мнение... Повинуясь здравому смыслу, Кадзи собирался заметить, что ему трудно судить о положении дел, с которым он по сути не знаком, но остановился под колючим взглядом Окадзаки. Выражение белесых глаз на мясистой, багровой физиономии контролера первого участка недвусмысленно говорило: "Нашел с кем советоваться -- с молокососом!" И Кадзи кратко ответил: - Полагаю, что ваши расчеты в основном верны. - Так вот, на тебя и Окидзиму ложится задача -- любой ценой довести выход рабочих до этого уровня. Для этого, полагаю, тебя и прислали сюда, не так ли? Кадзи кивнул. И когда директор спросил, что же он намерен предпринять, Кадзи решил не отговариваться незнанием обстановки, что в его положении было бы, вообще говоря, естественно. -- Конкретные предложения я доложу потом,-- сказал он,-- после обсуждения дел с Окидзимой, а пока хотел бы начать с уточнения численности рабочих, закрепленных за рудником. Ведь тут всякое, может быть: подрядчики могут, например, показывать лишних людей в списках артелей, чтобы получать лишние пайки. На бумаге рабочий числится, а на руднике его нет... - Да, Окидзима в свое время говорил об этом. Но как это проверить? - Позвольте, но ведь у всех рабочих взяты отпечатки пальцев? Окадзаки и контролер соседнего участка Кавадзима обменялись насмешливыми улыбками. -- Окидзима здесь тоже с этого начинал, а потом бросил -- ничего не вышло,-- отмахнулся директор.-- То есть проверить, конечно, можно, но для этого потребовалось бы каждому рабочему вешать на шею номерок и не выпускать с шахты! "Этот мальчишка, оказывается, ни черта не смыслит!" -- говорили глаза директора. - Так или иначе, но мы обязаны привести фактическую численность рабочих в соответствие со списочным составом,-- сказал Кадзи и вспыхнул под насмешливыми улыбками контролеров. В голосе директора он уловил неудовольствие и быстро пропадающий к нему интерес. - Но как? -- спросил директор. - Путем, скажем, улучшения условий труда. Бежать будут к нам, а не от нас. - Что ты имеешь в виду? - Если вы не возражаете, я пересмотрю систему оплаты труда. Может быть, ввести оплату продуктами вместо денег... Лучше всего, конечно, сдельная система -- она стимулирует производительность труда. Но на таких рудниках, как наш, при артельной организации труда и слабой механизации, от сдельщины проку мало. Рабочий ничего не выгадает, всю переработку присвоит подрядчик. Поэтому лучше будет, пожалуй, платить повременно... - Это что же значит? Надо только выйти на работу, а там хоть спи целый день, все равно заплатят? -- перебил Окадзаки. - Не торопитесь, пожалуйста. Против этого у нас найдутся средства. Во-первых, для того и создана ваша должность, чтобы не позволять рабочим бездельничать... Окадзаки перекосило. Директор улыбнулся. - Во-вторых, нужно перестроить организацию управления рабочей силой. - Точнее? - Упразднить господствующее положение артельного подрядчика и ввести индивидуальные трудовые соглашения между рабочим и рудником. Для начала в порядке эксперимента это можно проделать с теми артелями, где подрядчики явно грабят рабочих и где производительность труда самая низкая. Такие артели расформировать, а с рабочими заключить контракт непосредственно в отделе рабочей силы. Он смотрел на недовольные лица. Уж больно просто все получается у этого писаря из правления. До чего же самонадеян, сопливый бумагомарака! Только появился, а уже хочет одним махом реорганизовать гигантское предприятие! - И пустить все прахом? -- зло бросил Окадзаки, метнув на Кадзи враждебный взгляд.-- Верно я говорю? -- Он повернулся к Кавадзиме. Тот немедленно согласился. - Но почему же, скажите пожалуйста, все должно пойти прахом? - Ах, почему? А вы подумайте, как вас там... господин Кадзи, что ли... подумайте хорошенько... У нас двести подрядчиков, мелких и крупных. Вы что же, не понимаете, что среди них не найдется ни одного, кто не урезал бы заработок рабочим и не устраивал махинаций с пайками? - Отлично понимаю. Но сейчас нас заботит другое -- как повысить общий процент выхода на работу и производительность труда. Я считаю, что рабочие не хотят работать потому, что мы плохо оплачиваем их труд, а подрядчики отнимают последнее. Отсюда и наплевательское отношение к труду: работай, не работай -- толку нет. Не решив этого главного вопроса, вопроса оплаты труда, мы никаких семидесяти процентов не добьемся. По-моему, это каждому ясно. - Уж не скажу, какой это вопрос -- главный или не главный, а только рабочие у нас совсем не такие, как ты себе представлял, сидя там в канцелярии. Как ты считаешь, Кавадзима? Кавадзима кивнул. -- У тебя получается, что стоит только компании заключить с рабочими контракты и повысить оплату, как все кинутся работать. Ну-ка, Кавадзима, объясни ему, что будет делать рабочий, если мы прогоним страшного подрядчика и поставим в надзиратели какого-нибудь мальчишку, только что вылупившегося из университета, да еще станем отваливать этому самому рабочему денежки. Не глядя на Кадзи, Кавадзима с готовностью подхватил: -- Заработает на харчи -- и все, работы от него не жди. Начнет бездельничать, играть в маджан или еще там во что и не выйдет на работу, пока не растранжирит все до последнего медяка. Начальники участков Сэкигути и Коикэ только улыбались, давая понять, что им нечего возразить против аргументов Окадзаки. -- Правильно говоришь, Кавадзима! Все кули таковы, все из одного теста! Мало ли что там в книжках пишут!-- продолжал Окадзаки. Кадзи промолчал. Это подбодрило Окадзаки. -- Вы же знаете, господин директор, что эти скоты только и шевелятся, когда подрядчик глотку дерет. А то они и кайла в руки не возьмут! Директор одобрительно кивал. Чтобы получить выгодные работы, подрядчики дают взятки контролерам -- это не было тайной для дирекции рудника, но пресечь махинации никто не решался, не желая, как говорит пословица, резать быка, чтобы добыть рога. Все делали вид, что ничего не знают. Директор выжидающе посмотрел на Кадзи, словно приглашая его продолжить спор. -- Теперь мне все ясно,-- холодно сказал Кадзи.-- Во всяком случае, ясно, почему на работу выходит только пятьдесят процентов рабочих. Должен оказать, что взгляды у нас действительно расходятся. Если подобная практика будет продолжаться, я не вижу возможностей повышения этого процента. У него защемило сердце. Захотелось уйти и сейчас же вернуться в правление. Но ему не простят бегства. Уволят? С этим бы он еще примирился. Страшнее другое -- они отнимут у него броню, а значит, и Митико! Да, Окидзима был прав -- ему придется схватиться с наглыми и грубыми людьми, которые здесь хозяйничают. Похоже, схватка уже началась. И начал он ее, кажется, не самым лучшим образом... Но все равно, раз он в нее ввязался, он не может, просто не имеет права ее проиграть! -- Погоди,-- заговорил директор, видимо задетый резким и холодным тоном Кадзи.-- "Система подрядов" - я выражаюсь языком твоих трактатов -- конечно, запутанная штука, ее тоже можно отнести к так называемой "азиатской отсталости"... Все это верно, но можно ли вот так просто, как ты говоришь, взять да и вырвать ее, будто сорную траву? Ведь частенько бывает, что на практике все оборачивается сложнее, чем кажется, пока сидишь за письменным столом, а? Только тут Кадзи осенило, что директор, вероятно, и сам недалеко ушел от Окадзаки. Подрядчики сидят на горбу у рабочих, окадзаки берут взятки с подрядчиков, а командует этой потогонной машиной не кто иной, как директор! Но тогда какое же место в этой пирамиде должен будет занять он сам? Кадзи посмотрел на руки директора. Ожидая ответа Кадзи, директор сжимал и разжимал кулаки. Кадзи невольно перевел взгляд на свои руки. Ничего не скажешь, сильные мужские руки, развитые спортом, хотя сразу видно, что кирки еще не держали... "Белоручка,-- это он хочет сказать?" - Если дело обстоит так, как вы говорите,-- ответил Кадзи, то либо сама теория в корне ошибочна, либо она неправильно применяется на практике. Прошу не понять меня превратно. Я лично никогда и не считал эту задачу простой. Но мне почему-то кажется, что решить ее сможет именно дилетант, такой, как я. Дилетант бесстрашен -- подобно слепцу, который не боится змей... Директор слушал, постукивая по подлокотникам кресла волосатыми кулаками, на вид мягкими и бессильными. Контролеры и начальники участков пристально следили за его лицом, пытаясь угадать его отношение к словам Кадзи. Но лицо директора было непроницаемо. Он забыл о присутствующих. Его мысли были далеко. Кадзи -- ставленник начальника отдела горных предприятий, это ясно. Успех или провал Кадзи неминуемо станет успехом или провалом этого субъекта из правления. Может быть, есть смысл провалить затею Кадзи и таким образом утереть нос кабинетному начальству, чтобы знали -- не так-то просто руководить большим предприятием, как это кажется издали? Заманчиво, но рискованно. Волосатые пальцы директора застыли, обхватив подлокотники. - Ну что же, попробуем. Предоставляю тебе свободу действий. Но попрошу тебя об одном: прежде чем переходить к практической реорганизации, запроси санкции начальника отдела горных предприятий. Договорились? - Хорошо. Кадзи поклонился и пошел к двери. Директор остановил его. -- Да, вот еще что: ты, конечно, понимаешь, твоя деятельность здесь не может ограничиваться кабинетными изысканиями. Ты руководитель! С этого дня ты отвечаешь мне за рабочую силу. Закупки и распределение продовольствия, вывоз нечистот -- их тут, как-никак, десять тысяч человек! Словом все, вплоть до графика "дежурства" проституток... -- Кого?.. Все засмеялись. -- Проституток. Окидзима введет тебя в курс дела. Тут у нас имеется специальное увеселительное заведение для кули. Пятьдесят маньчжурок. Так что теперь ты у нас как бы содержатель публичного дома! Все снова расхохотались. - П-понял...-- пробормотал Кадзи. - Ну, пока, кажется, все. Сегодня посиди дома, ублажи жену. Директор прошелся насчет приятного времяпрепровождения молодоженов. Остальные с готовностью поддержали его солдатскую шутку. Кадзи открыл дверь. Заскрипел песок. Ну что ж, вот и началась его новая работа. И никому нет дела, как он себя чувствует в новой роли...