Условия человеческого существования

-- Что тебя сегодня прорвало? На предприятии, которое только и живет войной, пускаться в философию! Совсем спятил! -- выговаривал Окидзима по дороге из конторы. - Но ведь факты, факты, Окидзима. Платим лучше, прогулов почти не стало, а трудятся-то они по-прежнему спустя рукава. И дело тут вовсе не в их бродяжнических наклонностях, на которые упираешь ты с Окадзаки. Ну и это тоже есть, допустим. Но главное -- в другом. Война несправедливая -- вот в чем дело! Не нужна им эта война, вот они и не хотят на нее работать. - Ну ладно, давай начистоту. А что это, наша война, моя, твоя? Нет же! Честно говоря, мы тащим ее на своем горбу, потому что понимаем -- никуда от нее не денешься... Кадзи подкинул ногой камешек и промолчал. - А тебе надо быть поосторожнее -- как бы не угодил ты со своим языком куда-нибудь... - Ну а как ты сам в глубине души относишься к этой войне? - А никак,-- ответил Окидзима. -- Я человек обыкновенный, в меру порядочный, в меру озлобленный. Из таких, которые хотят выжить. - И меня хочешь на это настроить? - Представь себе -- нет. Правда, очень уж ты заботишься о чистоте своей шкуры. На всякий случай запомни: гладкошерстные лошади на дальних маршах быстрее сдают. - Хочешь, поспорим, кто дольше выдержит? Они остановились на площадке перед конторой. Кадзи заглянул в сердитые глаза Окидзимы. - Ведь что там ни говори, а нам с тобой от войны не отвертеться. - Ох, нелегко иметь дело с племенем гуманистов! Ну что ж, давай покажи, как честно прожить жизнь на острие ножа. Если только можно назвать честной жизнь человека, который уже причастен к преступлению... Ночью разразилась бурная весенняя гроза. По земле мчались стремительные потоки воды. Ослепительные молнии раскалывали чернильный мрак рощи, а следом за ними землю сотрясали удары грома. Кадзи стоял у окна. Митико подошла и встала рядом. - Страшно в горах во время грозы... Кадзи положил руку на ее плечо. - В бараках крыши как решето, -- сказал он. -- Ой, совсем забыла, -- неожиданно вскрикнула Митико. -- Куры-то во дворе, под дождем! Мне Окидзима кур принес. Хотя бы в ящик какой-нибудь... Кадзи пошел было за ней, но тут же вернулся к окну. Куры, ящики... крыши... Не сам же он должен чинить их крыши, его дело -- дать заявку на ремонт. И если уж соваться сейчас под этот ливень, так чтобы помочь людям, а не курам... Он не тронулся с места и продолжал смотреть в окно. Что может быть великолепнее и величественнее созерцания разбушевавшейся стихии!.. Вспомнив о Митико, он метнулся к черному ходу, но опоздал. Она уже тащила в дом огромный ящик. Куры сами нашли ящик и были почти сухие, зато Митико промокла насквозь. -- Ой, милый, какой ливень! -- прерывающимся голосом сообщила она, выжимая волосы. -- Ну, курочки, спите спокойно... Знаешь, я только сейчас почувствовала, до чего же замечательно иметь свой дом! Все еще тяжело дыша, она вскинула на мужа счастливые глаза, сверкавшие зеленоватыми искорками. Кадзи принес полотенце и помог ей вытереться. Молния ударила где-то рядом. Вздрогнула и замигала электрическая лампочка. От страшного удара грома дом заходил ходуном. Митико прижалась к Кадзи и смотрела на него полными нежности глазами. Заявку на ремонт бараков он подавал уже несколько раз. Не успели починить -- не его вина. Он сделал все, что мог... - ...Я беспечный самодовольный болван,-- говорил он.-- Я только сейчас понял ту простейшую истину, которую должен был знать с самого начала: я помогаю эксплуатировать этих несчастных, я пособник этой жестокой войны. Помнишь, я нес тебе всякую чепуху... Болтовня, я не сдвинулся с тех пор ни на шаг. Чего ради я тут командую рабочими? Только чтобы быть с тобой, чтобы наслаждаться твоей любовью. А чего стоит моя любовь? -- Он усмехнулся. -- Я вот послал тебя под дождь, а сам философствовал у окна! Да, да, Митико, такой я. И разве только одно это? Ведь, может быть, все мои старания немного облегчить жизнь этим несчастным -- лишь способ добиться успеха и сделать карьеру!.. Перед глазами Кадзи снова всплыло окаменевшее в скорби лицо той женщины на перроне: "Не вернется, никогда больше не вернется!.." Да, ваш муж не вернется, а я вот не попаду на фронт. Я буду философствовать у окна, обнимать жену, болтать чепуху... -- Но что ты можешь сделать? -- зашептала Митико, и в самом ее горячем шепоте было оправдание. -- Почему все так мучает, так волнует тебя? Ведь это бессмысленно, ты один не можешь покончить с войной... Если ты будешь постоянно терзать себя, жизнь станет не в радость, а я этого не хочу. Не хочу! Мы живые и должны жить! Нам еще, может быть, предстоят страшные испытания -- война не кончилась. Откуда ты знаешь, что нам готовит судьба? Но мы должны выстоять, мы должны жить и стараться не делать слепых ошибок! Разве не в этом радость? Кадзи кивнул. Если и есть на свете радость, то, пожалуй, только в этом...