Условия диктуем мы

Рахматулла прошелся по двору, в котором всего несколько минут назад гремел скоротечный бой. То, что никто из сельчан не обратил внимания на выстрелы и не прибежал, его не удивило. Дисциплина в общине, которую он создал в Текели, железная и никто не посмел бы прийти в дом к имаму Рахматулле без зова. К тому же за домом Закаева был открытый тир, в котором часто упражнялись его боевики.

– Аслан, подойди сюда, – позвал он одного из своих сыновей. – Срочно собери людей и немедленно отправляйся с ними в лес. Никто из сбежавших отсюда свиней не должен уйти от вас. Выбирай только самых опытных бойцов. Эти двое опасны, их ты должен привести живыми. Сам знаешь, для чего…

Аслан молча кивнул головой и вышел на улицу. Через полчаса у дома Закаевых собралось человек двадцать пять бородатых вооруженных мужчин. Оглядев их, Рахматулла одобрительно хмыкнул. Аслан собрал самых лучших бойцов, прошедших подготовку в военных ваххабитских лагерях.

– Мой сын Аслан все объяснит вам по дороге, – приказал он. – Все должно быть закончено до завтрашнего утра. Идите!

Повернувшись к боевикам спиной, Рахматулла, сутулясь, вернулся во двор, где оставшиеся работники наводили порядок. Имам прошел мимо трупов, накрытых большим куском брезента, над которыми голосили выбравшиеся из подвала женщины, и недовольно поморщился. Убитые были его дальними родственниками, но проявлять свои чувства прилюдно он считал недостойным мужчины.

– Расул, – окликнул Рахматулла племянника, – отнесите трупы в подвал. В нарушение Корана мы не будем хоронить их сегодня. Сначала надо поймать тех, кто виновен в их смерти. Я закопаю их вместе с убитыми. В одной могиле! – Отдав еще кое-какие распоряжения, он вошел в дом, лег на кушетку и прикрыл глаза рукой.

…Перемены в размеренной жизни Рахматуллы Закаева совпали с началом Второй чеченской кампании. В прошлом врач-психиатр, он стал ваххабитом не по религиозным убеждениям, а исключительно ради денег, которые щедро платили ему заграничные хозяева. Правда, за это они требовали доказательств выполнения порученной его людям «работы», но это Закаева нисколько не пугало и не смущало. Он всегда считал себя человеком аккуратным и обязательным, и того же самого требовал от своих людей.

Зачем кому-то было надо, чтобы тайная война на Северном Кавказе продолжалась, Закаев никогда не интересовался. Его вообще не интересовала политика. Только деньги. Когда ваххабитские эмиссары назвали сумму, которую он мог бы получать, при условии, что создаст свое собственное мощное подполье, Закаев ни на минуту не задумывался. Он тут же уволился из психиатрической больницы и вернулся в родной аул Текели. Прекрасный специалист в своей профессии, к тому же хорошо знавший местные обычаи и нравы, Рахматулла довольно быстро создал религиозно-националистическую общину, в которую вошли все без исключения жители аула Текели. Тех, кого не увлекли идеи «духовной, нравственной и национальной чистоты», хитрый Закаев вогнал в большие долги. Кое-кого из представителей власти пришлось подкупить. От остальных не согласных с ним, а точнее, не угодных ему людей, Рахматулла избавился привычным способом – уничтожил.

Через год в той самой больнице, в которой он некогда работал, один за другим прогремели два мощных взрыва. Виновных не нашли.

Открыто о противодействии местной власти и федеральным войскам никто в закаевской общине не говорил, поэтому многие текельчане не догадывались, что работают на глубоко законспирированную террористическую организацию. Об этом знали только очень близкие к Закаеву люди, но даже они не представляли того размаха, с которым действовал Рахматулла. Как не знали и о весьма обширных связях, в том числе среди военных высокого ранга.

– Имам, – позвал кто-то Закаева. В дверном проеме стоял Магомед, один из его ближайших помощников. – Русские, которые приходили сюда, взорвали грузовик… Все наши люди погибли.

– И ты решил беспокоить меня, – недовольно проговорил Закаев, приподнимаясь на локте, – только ради того, чтобы сообщить о том, что я и без тебя знал? Лучше бы озаботился тем, как похоронить их до захода солнца и помочь их семьям.

– Вы придете на похороны, имам? – почтительно склонив голову, спросил Магомед.

– Обязательно, – ответил Рахматулла, поднимаясь с кушетки. – Люди должны видеть, что я скорблю вместе с ними и помню обо всех своих односельчанах. Это очень важно, если хочешь руководить… Впрочем, что я тебе объясняю? Ты все равно ничего не поймешь. Иди и делай то, что я тебе сказал.

Выпроводив Магомеда, Закаев прошелся по полутемной комнате. Перед аппаратом спутниковой связи он задумчиво остановился, осторожно потрогал пальцами кнопки. По его расчетам, Аслан должен был уже выйти на связь, но этого до сих пор не произошло. Либо он еще не нашел беглецов, либо…

– Но этого не может быть, – тихо проговорил вслух Рахматулла. – С Асланом ушли профи, для которых нет ничего невозможного…