Условный разум (СИ)

               — Не бойтесь. Никто не собирается вас обижать. Будете работать в свое удовольствие. Я вам даже немного завидую. Вы же интересуетесь пространством-временем? Вот и продолжите свои занятия.

               — Отдельно пространством. Отдельно временем, — напомнил я.

               — Да-да, я помню. Современная наука отрицает такой подход.

               — И что? Я привык различать два этих понятия. Это легко показать…

               — Не сейчас. Потом расскажите своему новому работодателю. Если, конечно, он захочет вас выслушать. Теперь это его работа — руководить вашей научной деятельностью.

               — Я смогу сам решать, чем заниматься?

               — Это как сумеете договориться. Вы, Панов, человек нагловатый. В хорошем смысле этого слова, конечно. Так что, думаю, договоритесь. Не знаю почему, но в высших научных кругах наглость ценится.

Грустные мысли о себе

               Все. Разговор был закончен. Сомневаюсь, что Алмазов мог еще что-то добавить. В свое время он сдал ЕГЭ по физике на сто баллов. Это стало самым значительным его достижением в жизни. Мне иногда кажется, что на что-то большее Алмазов боялся посягать. А если добавить, что он до дрожи в печени боялся вмешиваться в дела серьезных людей (в переводе на научный язык — опасался узнать лишнее, что не положено было ему знать по должности), то не приносящие ему пользу сведения отскакивали от него как мячик от стенки.

               Его не переделаешь. Впрочем, такую задачу я перед собой не ставил и не поставлю. Интересно другое. Почему меня не любят люди? Что во мне не так? Я никого не предавал, не обманывал, приходил на помощь, когда это требовалось, и не приставал к людям с советами, когда меня об этом не просили. Так я привык поступать. Конечно, иногда я бываю резок и излишне ироничен. Странно, на какие невинные шутки часто обижаются люди. Понимаю, что мое чувство юмора значительно отличается от стандартного. Но идеальных людей не бывает. Неужели этот небольшой недостаток так важен? Но только ли это делает меня чужим?

               А еще, наверное, я слишком много работаю. Не умею отдыхать и развлекаться. Не разбираюсь в современном искусстве, не смотрю модные кинофильмы, не читаю книжные новинки, от современной музыки меня не тошнит только потому, что я не могу поверить в то, что взрослые люди слушают это на полном серьезе, в театр не хожу. Многие меня по этому считают ограниченным. Я соглашаюсь, мне нравится быть ограниченным.

               Работа.… Но дело в том, что и наукой я занимаюсь «неправильно», не так как в настоящее время положено. Кем положено? Почему я должен подчиняться правилам, которые не я придумал? Мне интересно выяснить, что такое пространство, и что такое время. И чем они отличаются друг от друга. Уверен, что сейчас нет более важной и актуальной проблемы. Только разобравшись с этими понятиями (заметьте, я не говорю явлениями), можно будет сделать новый шаг в познании нашего мира. Для меня это принципиально. Но, оказалось, что это еще один повод считать меня чудаком.

               Ну ладно, Алмазов. Он давно сделал свой выбор, его не переделаешь. Кроме интереса к науке его позицию к новым направлениям исследований определяет чувство целесообразности. Для него научная иерархия — это объективная реальность, обсуждать которую может только слабоумный. Наука для него — это деятельность, на проведение которой выдают гранты и включают в планы серьезных научных учреждений. Он искренне верит, что время одиночек в науке прошло. Хочешь стать ученым, примкни к какой-нибудь коллабарации, любая научная статья должна иметь не менее десяти соавторов. В противном случае, познание, по его мнению, тотчас превращается в кустарный промысел. А заниматься кустарщиной для него позорно.

               Я — не человек системы. А это приговор.

Перебираюсь в Хармонт

               Честно говоря, предложение американцев показалось мне привлекательным. Хотелось самому посмотреть, что там происходит в хармонтской Зоне. Не сомневаюсь, что в Институте внеземных культур нет недостатка в самой современной аппаратуре, что позволит провести сложные исследования обнаруженных артефактов. Для начала хотелось бы убедиться, что «хармонтский феномен» и в самом деле вызван Посещением инопланетян. Все, что мне известно о происшествии в Чучемле, не позволяет сделать такой вывод с абсолютной уверенностью. Пока это всего лишь самое простое предположение, которое приходит в голову.

               Можно сколько угодно рассуждать о таинственном чужом разуме, но никто пришельцев не видел. Все, что нам известно, всего лишь вторичные признаки, чудеса, которые легче всего объяснить Посещением пресловутых инопланетян.