Услуга

— Даже когда он был в преклонном возрасте, множество женщин — молодых и старых — стремились разделить с ним постель, потому что у него были деньги и власть. Но Хью не был заинтересован в том, чтобы иметь хорошенькое украшение, которое лживо признавалось бы в любви к нему. Он сказал, что это ничем не будет отличаться от того, что он платит за секс, только ему придется иметь дело с последствиями, которые приходят с поверхностными отношениями. Поэтому он предпочитал высококлассных девушек по вызову, потому что тогда, по крайней мере, все знали, где они находятся. У него появилась привязанность к Лейси — у нее было дерьмовое детство, и она занялась проституцией, потому что была готова сделать все, чтобы обеспечить своего восьмилетнего сына. Она стала его постоянной клиенткой. Перед смертью он сказал мне, что оставит ей пятьдесят тысяч в своем завещании и одну из своих квартир, но она сможет получить эти вещи только в том случае, если бросит работу девушки по вызову и вернется в школу, как она и мечтала. Он был уверен, что она сделает это, и она сделала. Он заставил меня пообещать присматривать за ней, потому что не верил, что ее сутенер — который пугает ее до чертиков — не будет преследовать ее или запугивать, чтобы она вернулась к той жизни. Парню нравилось контролировать ее, и он не хотел терять это. Всякий раз, когда его дела идут наперекосяк, он ищет свою любимую девушку для битья. Лейси знает, что нужно звонить мне, если он появится.

Я прищурилась, изучая его лицо. Он выглядел и звучал искренне. Но с другой стороны, он всегда так делал — даже когда надирал задницу моей семье.

— Эти мои фотографии в ее гостиной… я был там, потому что она позвонила, чтобы сказать, что он вломился в ее дом и избил ее, — продолжил он, — я держал ее за подбородок, пока рассматривал ушибленную сторону ее лица — ты не можешь увидеть это под таким углом на фотографии. Она задирала майку, чтобы показать мне синяки на ребрах в том месте, где он ударил ее. Опять же, ты не можешь видеть эти отметины под тем углом, под которым сделан снимок. Я пошел в клуб на следующий вечер, потому что он его владелец, и я знал, что он будет там. Как я делал много раз раньше, я выбил из него все дерьмо — я даже обернул свой галстук вокруг его горла и душил его, пока он почти не потерял сознание. Когда я позвонил Лейси на следующий день, чтобы сказать ей, что разобрался с ним, она не ответила. Думая, что он, возможно, снова добрался до нее, я пошел к ней домой и обнаружил, что она собирает вещи, чтобы уехать. Я выхватил свитер у нее из рук, прежде чем она успела бросить его в чемодан. Я уговорил ее не уезжать. Она встала на колени на полу, потому что там стоял чемодан — чего ты не видишь на снимке — и согласилась его распаковать. Если хочешь, я могу познакомить тебя с Лейси прямо сейчас. Она расскажет тебе все, что я тебе только что сказал.

— Если все это так невинно, почему ты не рассказал мне о ней?

— Вероятно, по той же причине, по которой ты не рассказала мне о прошлом Саймона и о причине его болезни. Потому что это не касается меня. Это не то, что мне нужно знать. В этом ведь нет ничего личного, не так ли?

Да, в этом не было ничего личного. Поскольку наши отношения были притворными, я не видела необходимости рассказывать ему о людях, которые не были частью его жизни. И это сработало в обоих направлениях, не так ли? Меня это устраивало. Проблема здесь заключалась в том, что он солгал мне.

— В ту ночь, когда ты пошел в клуб, ты сказал мне, что собираешься «о-Verve».

— Так и было. Прежде чем вернуться домой, я нанес визит ее сутенеру.

— Ты знал, что я думала, что встречи просто задерживаются. Ты заставил меня поверить в это.

— Не из-за желания обмануть тебя. Я долгое время жил один, Виена. Не было никого, кого волновало бы, где я был или, когда вернусь домой. Никого, кто хотел бы получить краткий отчет о моих передвижениях. Если бы ты прямо спросила меня, почему я поздно вернулся домой, я бы сказал тебе, потому что это не было большим секретом. Но ты не спрашивала, и я подумал, что тебе все равно. Я не из тех, кто автоматически объясняет, где он был, — мне никогда не приходилось этого делать.

Ладно, да, я могла бы это понять. Но действительно ли он сказал бы мне правду, если бы я задала вопросы? Я просто не была уверена. Эмоции брали вверх, и я не могла все обдумать.

— Я не знаю, верю ли я тебе.

— Понятно, что ты не так быстро поверишь в то, что я тебе говорю. Я лгу, строю планы, манипулирую. Я не очень хороший человек. Но мое слово — золото, я никогда его не нарушаю. Вот почему Хью заставил меня поклясться присматривать за Лейси, — добавил он раздраженным тоном.

Он наклонил голову.

— Почему ты хочешь расторгнуть наше соглашение, Виена? Ты не просто требовала от меня ответов, ты угрожала уйти. Ты делаешь это уже второй раз. Как будто твой первый инстинкт — убежать от меня, что говорит мне, что ты хочешь уйти. Почему?