Услуга (ЛП)

— Нет. Какая настоящая подруга сделала бы это?

Я фыркнула.

Как только мы, наконец, покончили с мороженым, то поехали обратно в наш комплекс, каждая на своем автомобиле. Въехав на стоянку, я заметила знакомую машину, припаркованную у здания. Проклятье. Сейчас мне это было ни к чему.

Эшли не заметила Дейна, пока мы с ней не подошли к главной двери. Он, очевидно, заметил мое прибытие, потому что вышел из своей машины и теперь стоял, прислонившись к ней.

Эшли прижалась губами к моему уху и тихо сказала:

— Я не знаю, из-за чего вы двое поссорились — просто потому, что ты не хочешь мне рассказывать, — но иди и разберись с этим.

— Ты собираешься последовать своему собственному совету и помириться с Такером? — уточнила я.

Она шмыгнула носом.

— Может быть.

Вместо того, чтобы последовать за ней в дом, я сделала глубокий вдох и подошла к Дейну.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я с нотками злости в голосе.

Он оттолкнулся от машины.

— Я же сказал тебе, что мы поговорим позже.

Я почесала лоб.

— Это не может подождать до завтра? — потому что я решила, что лучший способ не забывать о границах между нами — это видеть его только на работе или на наших фальшивых свиданиях. Теперь у меня было личное время, и ему не нужно было находиться в моей квартире.

Он вторгся в мое личное пространство, уставившись на меня сверху вниз.

— Ты отстраняешься. Ты собираешься отказаться от своих слов?

Я вздернула подбородок.

— Нет, я бы этого не сделала. Я уже говорила тебе это раньше.

Мой сотовый запищал. Радуясь возможности отвлечься, я достала телефон из сумочки.

Это было текстовое сообщение от Фредди: Код красный.

Все мое тело напряглось. Дерьмо. Я помчалась к своей машине, нажимая кнопку на брелоке, чтобы отпереть ее, не обращая внимания на крики Дейна. Запрыгнула на водительское сиденье и, больше не глядя в его сторону, умчалась со стоянки.

Пока я ехала по дороге к дому отца, мое сердце сильно колотилось в груди. Ситуация с красным кодом может быть любой: от приступа тревоги у Саймона до того, что он снова порезался. Последнее случалось нечасто. Но когда личности проявлялись, они могли вести себя плохо.

Вскоре я уже мчалась по улице, где жил отец. Шины завизжали, когда я резко остановила машину перед его домом. Выскочив из неё, бросилась к двери, выругавшись, когда уронила ключи на полпути к подъездной дорожке. Я наклонилась, чтобы схватить их, как….

Чья-то рука схватила меня и развернула.

— Что происходит? — спросил Дейн.

Я моргнула, удивленная, увидев его.

— Тебе нужно уехать, — я попыталась высвободить руку, но он держал крепко.

— Что происходит? Ты белая, как гребанное полотно, и ты только что разъезжала по улицам, как будто у тебя на хвосте были адские псы.

Я покачала головой. У меня не было времени на разъяснения.

— Я не могу рассказать тебе все сейчас. Просто уходи. Мы поговорим завтра.

— Я не уйду, пока ты не скажешь мне…

— Иди к черту, Дейн, — я вырвала руку из его хватки. — Это не твое дело.

Я взбежала по ступенькам, открыла входную дверь Саймона и поспешила внутрь.

Закрыв за собой дверь, позвала:

— Папа? — нет ответа. Я заглянула в гостиную. Там было пусто, но телевизор был включен. — Папа? — снова крикнула я. По-прежнему ничего.

Я прошла на кухню и резко остановилась. Он сидел на кафельном полу, зажмурив глаза и вцепившись руками в свои густые темные волосы.

Я присела перед ним на корточки.

— Папа, что случилось?

Он неловко поднял голову и моргнул. Я поняла, что он не заметил моего прихода. Он был глубоко погружен в свои мысли. В воспоминания. Это никогда не было хорошим знаком.

— Папа, что случилось? И почему одна сторона твоего лица розовая?

Он коснулся своей щеки.

— Я заснул за столом и… — он замолчал и крепко зажмурился.

Я заметила темные круги у него под глазами.

— Ты плохо спал. Тебе только что приснился кошмар? — осторожно спросила я, зная, как сильно они могут запудрить ему голову.

Он вздрогнул.

— Я не могу перестать видеть их, видеть ее.

Была только одна женщина, о которой он говорил с такой интонацией, — его мать.

— Папа, открой глаза, посмотри на меня, — я осторожно убрала его руки от волос. — Пожалуйста, посмотри на меня.

Его глаза распахнулись, и в них было столько печали, что у меня заныло в груди.

— Ты снова работал над своими воспоминаниями на терапии?

Он только кивнул.

Я мысленно выругалась. Я знала, что для него было важно раскопать определенные воспоминания и столкнуться с жестоким обращением, которому он подвергся от рук своей матери, но я ненавидела то, как это отражалось на нем. Тем более что это часто приводило к тому, что ему снились яркие, ужасные кошмары. В такие дни он так боялся заснуть, что почти каждую ночь часами лежал без сна.

Бывали времена, когда к нему возвращались столь отвратительные воспоминания, что он просто не мог их вынести. Затем возвращались приступы тревоги, или же он снова начинал резать себя.

Однако не скажу, что я ненавидела сеансы терапии и ее последствия. Поскольку терапия была важна, и мне нужно было относится к ней благосклонно.

Я погладила его по руке.