Услуга за услугу

Максим не любил, когда его отвлекают от женщин. Только на моей памяти он четыре раза избил парней, которые имели неосторожность отвлечь его от поцелуйчиков.

Юра злобно улыбнулся.

– Я? Я её парень. Это ты кто?

– Всё-таки нашла мне замену?

– Искать долго пришлось. Но да, нашла.

На всякий случай я спряталась за Калинина. Я и сама могу набить морду, и сделала бы это с удовольствием, да вот плечо он мне, похоже, вывихнул.

– Шёл бы ты, парень, своей дорогой, – Юра был великолепен.

Я вспомнила, что он долгое время занимался борьбой и несмотря на строение тела, бил он сильно и метко. Я мстительно улыбнулась, представив, как Калинин вмажет этому гопнику. Но Макс удручённо покачал головой, поняв, что ему здесь ничего не светит.

– Ты в порядке?

Прямо сама вежливость. Но придётся признать, что Юра появился вовремя. Ещё немного и мне пришлось бы врезать этому существу, и ещё вопрос, кому бы от этого было больнее: его яйцам или моей коленке.

Киваю в ответ, хмуро косясь в ту сторону, куда успел скрыться мой «женишок».

– Ты его знаешь?

– К сожалению, – брезгливо передёргиваюсь. – Это мой вариант номер восемь. Он же последний.

– То есть, я вариант номер девять? – улыбнулся Калинин. – Здорово. Мне нравится эта цифра.

– Ты не считаешься. Ты фиктивный вариант, а я считаю только реальные.

– Жаль.

Конечно, жаль. Кто ещё кроме меня так часто терпел его выходки?

Я не успела сделать и шагу, как рука снова дала о себе знать. От резкой боли потемнело в глазах и я принялась искать глазами ближайшую лавочку. А наткнулась на встревоженный взгляд Юры.

– Ты в порядке? Рука?

Я кивнула. Голова кружилась и я боялась, что меня вот-вот стошнит. Только не сейчас. Не при Калинине.

– Так, поехали. Здесь недалеко больница скорой помощи. Тебе хотя бы рентген сделают.

Я была уверена, что ничего серьёзного там нет, скорее всего, просто вывих. Но провериться никогда не помешает. К тому же, Юра просто так не отвяжется. Уж я-то знаю, каким он может быть упрямым.

Много лет тому назад Калинин в школьной столовой подставил мне подножку. Я распласталась на холодной плитке, разбив тарелку и больно ударившись носом. Ребята со старшего класса помогли мне подняться и собрать осколки. Один из мальчишек накинулся на Юрку:

– Может, хватит уже.

– А я что сделал? – состроил он невинные глазки. – Она сама споткнулась. Вон, ребята видели.

Те самые ребята, мои же собственные одноклассники. Парочка еле заметно кивнули, остальные отвернулись, как будто они и не видели ничего.

– А я вот видел, как ты ногу убрал после того, как она упала.

– И что, мне теперь вообще ногами нельзя под столом двигать?

– Хочешь поговорить об этом у директора?

– Да пожалуйста, – Калинин самоуверенно поднял голову. – Всё равно ты ничего не докажешь.

В столовку зашёл учитель и громко поинтересовался, что тут творится.

– Рогова упала, – первым ответил Юрка. – Споткнулась о собственную ногу. Тарелку даже разбила.

Тарелку мне простили, а вот нос отправили проверять к Майе Павловне, школьной медсестре.

Теперь Калинин сам везёт меня в больницу. Я позволила довести себя до машины и усадить на переднее сиденье ярко-голубого Бугатти. Оказывается, чтобы прокатиться на одной из самых дорогих машин, мне нужно было вывихнуть руку. Я пришла в норму уже во дворе больницы.

– А что ты вообще в парке делал?

Да, сейчас меня больше интересовал вопрос: почему он оказался рядом так быстро? Это отвлекало меня от другого вопроса: насколько серьёзно повреждено моё плечо? И первый из этих вопросов был гораздо интереснее.

– Встреча у меня там была. Деловая. Я был в кафе, откуда очень хорошо было видно фонтан. Ну и увидел тебя с этим типом. И мне почему-то показалось, что ты не особенно рада была его видеть. Я проследил за вами до аллеи, а там ты сама знаешь, что было.

Он покинул машину и помог мне выйти.

– Ты довольна ответом? Теперь мы можем заняться твоим плечом?

Я растерянно кивнула.

Пока Калинин занимался оформлением документов, я прокрутила в голове его рассказ. С фантазией у меня проблем не было и я ясно представила себе его передвижения. У меня всё сложилось идеально. Мои подозрения, что Юра за мной следил, развеялись, как лёгкий дымок. И с чего я вообще решила, что взрослому Калинину будет до меня дело? Ему заняться больше нечем, кроме как преследовать меня?

До меня не сразу дошло: Калинин занимался моим оформлением. Сам, без чьей-лтбо помощи. Что он может обо мне знать? Какими болезнями я болела в детстве или нет ли у меня аллергии на обезболивающие? Что он там в бумагах заполняет?

– Сиди, я сам справлюсь, – Юра заметил, что я пытаюсь встать.

Я едва не бухнулась обратно. Если бы я успела встать, точно бы отбила себе что-нибудь. Это вообще никак объяснить нельзя. Он не может обо мне знать ничего, кроме имени-фамилии и даты рождения. Уж третье апреля он точно никогда не забывал. Это был единственный день в учебном году, когда он меня не трогал.

Что вообще происходит? Выходит, что я совсем не знаю того, с кем одиннадцать лет мариновалась в одном классе. А вот он, как оказалось, знает обо мне всё. Ну, или хотя бы многое.