Услышь голос сердца

Эванджелина нежно погладила руку мужа. Длинные, изящные пальцы Эллиота безжизненно лежали на шерстяном одеяле. Больно было видеть его красивые крупные руки такими вялыми и неподвижными.

Как будто в ответ на ее мысли, пальцы его чуть дрогнули и переместились по одеялу. Одновременно дрогнули ресницы. Надеясь, что это хороший симптом, Эванджелина прикоснулась к руке губами. Пальцы потеплели и были уже не такие холодные и обескровленные, как утром. Эванджелина осторожно потрогала лоб — жара не было. Она облегченно вздохнула. У Эллиота снова затрепетали ресницы. Он еле слышно застонал. Услышав этот звук, она чуть не закричала от радости.

— Эллиот? Ты очнулся?

Она почувствовала, как его рука слабо сжала ее большой палец.

— Эви? — пробормотал он. — Я ранен… в ногу? Кембл подошел к кровати с другой стороны и, наклонившись, внимательно вглядывался в лицо Эллиота.

— Да, в бедро, — тихо ответила она. — Поттер говорит, что рана не загноилась, но ты потерял очень много крови.

Его губы без особого успеха попытались сложиться в слабую ухмылку. А рука крепче ухватилась за ее палец.

— От меня одни неприятности, Эви, — прошептал он, — но я тебя люблю.

— Я тоже люблю тебя, Эллиот, — сказала она. Когда Кембл деликатно отвернулся, она положила прохладную ладонь на его лоб. — Нога болит?

— Болит, — прошептал Эллиот, поморщившись.

— Поттер оставил пузырек лауданума. Кембл сейчас даст тебе немножко, ты сможешь принять?

— Попытаюсь.

— И немножко горячего сладкого чая? — Да.

В дверь легонько постучали, и Кембл впустил одного из лакеев.

— Прошу прощения, ваша светлость, — пробормотал слуга, протягивая серебряный поднос, — Маклауд ушел отдохнуть, и я не знал, как лучше поступить. Внизу вас ждет посетительница, которая просит уделить ей минутку. — Эванджелина уже хотела отказать, но слуга добавил: — Она ужасно взволнована. Говорит, что дело касается милорда.

Эванджелина быстро переоделась, соорудила на голове строгую прическу и направилась в голубую гостиную. Нервы у нее были напряжены. К тому же она не спала всю ночь. Имя посетительницы, которое она прочла на визитной карточке, было ей незнакомо. Открыв дверь, Эванджелина с удивлением увидела, что некая дама в сильном волнении ходит из угла в угол гостиной. По сравнению с ней Эванджелина вы-глядела абсолютно спокойной.

Высокая широкоплечая женщина резко остановилась в центре ковра, застилавшего пол. Ее никак нельзя было назвать красивой. Длинное лицо с крупными, грубыми чертами было непривлекательным даже при более благоприятных обстоятельствах, но сейчас, когда нос распух, а глаза покраснели от бессонной ночи, на нее было жалко смотреть. К тому же она была на грани истерики.

Однако она взяла себя в руки и представилась как леди Хауэлл. На мгновение она застыла в ожидании, полагая, очевидно, что ее имя знакомо леди Рэннок.

Однако Эванджелина, измученная всеми переживаниями бессонной ночи, не узнала леди Хауэлл и не вспомнила ее имени, тогда как сама незнакомка решительно подошла к ней и взяла за руку.

— Простите меня, леди Рэннок, — прошептала она. — Я пришла не вовремя, но прошу вас уделить мне пять минут. Я скажу то, что хотела, и уйду.

Эванджелина осторожно высвободилась из рук женщины. Откуда ей известно то, что произошло с Эллиотом? Она хотела было отказать, но из глаз женщины хлынули слезы.

— Я не хочу показаться невежливой, но, как вы, несомненно, понимаете, должна сейчас находиться у постели своего мужа. Но, извините, вам, кажется, тоже не по себе? Садитесь, пожалуйста.

Женщина с благодарностью опустилась в ближайшее кресло. Достав носовой платочек, она промокнула глаза, руки ее дрожали, но она уже овладела собой.

— Леди Рэннок, — сказала женщина глухим голосом. — Я должна попросить у вас прощения, потому что в том, что произошло с вашим мужем, виновата я.

Женщина явно не походила на виновницу происшедшего, какую могла представить себе Эванджелина.

— Успокойтесь, мадам, я уверена, что вы не можете быть виноваты в происшедшем.

— Ах, дорогая девочка, как бы я хотела, чтобы это было правдой! Но позвольте мне все рассказать. Я сожалею лишь о том, что не сделала этого десять лет назад!

— Десять лет? — удивленно переспросила Эванджелина. — Я не вполне понимаю вас, мадам. Может быть, об этом вообще не стоит говорить?

— Ах, нет! — жалобно воскликнула гостья Эванджелины. — За мое молчание расплатились другие люди, и я не могу так больше. Вот теперь и ваш муж чуть не расстался с жизнью, а ведь и это, и кровь той актрисы, Антуанетты Фонтэйн, на моих руках.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — попробовала прервать ее Эванджелина, но лицо женщины исказила гримаса отчаяния, и она крепко вцепилась в руку Эванджелины.

— Я должна рассказать вам ужасную историю, леди Рэннок. Все началось десять лет назад, когда я взяла на работу новую служанку. Это была некрасивая деревенская девушка — я специально выбрала такую, потому что у меня были для этого свои причины.

— Понимаю, — пробормотала Эванджелина, окончательно сбитая с толку. Может быть, эта женщина сумасшедшая? Уж очень дикий был у нее взгляд и слишком сбивчива речь.