Услышь мой голос во тьме (СИ)

— Мы ведь команда! Так что я решила присоединиться к твоей романтической акции проговаривания нежностей, — привстав на носочки, поцеловала его в нижнюю губу. — Ой! Прости! Какая я дурёха! — Рей лишь сейчас увидела, что прижала своё мороженое к джемперу Бена, и оно оставило густое мутно-белое пятно на ткани. Принялась с усердием оттирать его пальцами.

— Ничего страшного, это всего лишь вещь, — посмеивался, поглаживая её волосы. — Пойдём в кино? — легко добавил следом.

В зале кинотеатра было практически пусто: молодёжь развлекалась на уличном празднике в центре. Бен и Рей с комфортом расположились на центральном диванчике, сонно распивая один на двоих сладкий коктейль. Им нравилось привыкать к непрерывным прикосновениям, делиться мыслями — новая сказочная реальность, которую они боялись никогда не обрести. Рей сняла обувь и закинула ноги на диван, прильнула к Бену, положив голову ему на плечо, обхватила его руку, сжимая и разжимая пальчики. Она беззвучно лила слёзы, утираясь о рукав своей любви, по необъяснимой причине истязая себя воспоминаниями о долгом одиночестве, о потерянной надежде вернуть его. Бен притворялся, что ничего не замечает, но без слов понимал, что это переживание принадлежит лишь ей, и Рей необходимо выплакать накатившую грусть.

Возвращались домой глубокой ночью под покрывалом усеянного звёздами неба. Поставили спидер в гараже и вышли на задний дворик. Остановились, прижавшись друг к другу в колыхающейся тёмной траве, источавшей пряную, сочную свежесть, и поглядели в бескрайнюю высь. Запределье и величие. Метеоры гасли тут и там, тонкие струи бордово-розовых облачков изредка проползали вдалеке.

— Вон там, погляди, созвездие Гримтааша*, — очертил полусогнутыми пальцами, — это имя мифического существа родом с погибшего Алдераана, охранявшее королевский дом от злых посягательств. В пору юности я назвал так свой корабль, — его рта коснулась ребяческая улыбка. — А там, — взял её за руку и направил влево, — едва виднеется созвездие Змея. Но ближе других к Гринстоку созвездие Любовников, — мягко обогнул сплетённые линии.

Рей повернулась к нему и заговорщически свела брови.

— Флирт истинного зубрилы, — баловливо взъерошила ему чёлку.

— Готов поспорить, тебе нравится.

— Я не буду отвечать!

— Твоё молчание вряд ли что-то изменит.

Бен неотрывно смотрел на неё с самодовольной страстностью.

— Зайдём в дом? — спросила спокойно и решительно.

— Конечно.

Не стали включать лампы. Бен отстегнул и положил на столе в гостиной поясную сумку и, усевшись на стул, привлёк к себе на колени Рей. Они говорили друг другу ласковый вздор и без устали смеялись. В окно проталкивался жидкий серебристый звёздный свет и простирался до противоположного угла комнаты, переливался на одежде и волосах. Рей потянулась к низкой стопке с листами пергамента, достала свою помаду и самозабвенно принялась вычерчивать букву «Б» — молчаливый крик, готовый вырваться из горла стон. Бен перехватил её руку, едва успевшую начертать очередной символ, и мягко дописал рядом «ен Соло». Кавалькада мурашек покрыла спину Рей, кожу обдало жаром, стекающим в низ живота. Рассмеялись друг другу, пьянея от близости и дрожа. В возбуждённом трепете они без конца выводили «БенРей, БенРей, БенРей, БенРей…», отчаянно пытаясь запечатлеть на пергаменте — на самом бытие — свой уверенный выбор.

«Куда мне девать себя? Как же я хочу быть в ней! Как же хочу… Рей. Рей, Рей, Рей!..» — стенал и выл его рассудок, и эта мольба громовым эхом отозвалась в сознании Рей. Замерла и обернулась, изучающе оглядев лицо Бена, укрытое иссиня-чёрной тенью, её зрачки пронзительно сверкнули. Целиком повернулась к нему, развязно оседлав, опутала руками, словно ветвями, его шею и впилась в рот Бена глубоким поцелуем. Выдохнул с безвольным сладким стоном и сжал подрагивающими пальцами её грудь, сгребая в складки ткань свитера.

— Моя, — надрывно шептал сквозь её напористые поцелуи, словно до сих пор не мог поверить, — моя. Моя!.. Какая же ты красивая! Родная. И моя. Вся-вся, — скользнул к её пояснице и опустился вниз, сжав подтянутый зад. — Я бы умер за тебя снова, если бы пришлось. Хоть сотню раз…

— Что, что? — задыхаясь, оторвалась она. — Что ты сказал? — недоумение перекрыло ей кислород.

— Ты слышала, — плутоватая ухмылка зажглась в уголках его губ, почерневшие от желания глаза стали бездонными, утягивающими в пропасть воронками.

— Ты… ах ты… — схватилась за пряди на его затылке и с силой потянула.

— Ауч.

— Негодяй! Мерзавец! — Рей принялась лупить ладошками по его груди и плечам. — Вспомнил. И молчал! Весь день молчал!

— Ты молчала несколько месяцев, милая: теперь мы квиты.

— Ненавижу! Как же я тебя ненавижу!

— О, это ненадолго, — прикоснулся языком к её шее.

— Ненавижу! Ненавижу! — припала лбом к его лбу. — Ненавижу тебя, — и затихла.