Услышь мой голос

— Привет! Как дела? — спросила Лариса и, не дождавшись ответа, заявила: — Я по тебе ужасно соскучилась. Куда ты пропал? Скажешь, опять было много работы?

— Скажу, — ответил Алексей, — я действительно все эти дни просидел за компьютером. Писал про одну детективщицу, которая в юности убила мать своей подружки и про…

— Только не надо пересказывать, — перебила его Лариса, — я все равно читаю все твои статьи, мне потом будет неинтересно. Лучше приезжай ко мне, хотя бы на ночь, — попросила она. — Погуляй с собакой и приезжай. Утром вернешься, ничего с твоей Ясной не случится, обо мне ведь тоже надо заботиться.

В том, что Лариса невольно уравняла себя с Ясной, было нечто очень трогательное и смиренное. Она не просила для себя больше внимания, хотя бы столько же. Для Алексея Ларисины слова звучали так: «Погуляй с собакой, а потом приезжай и дай мне немножко своего тепла». И он не смог ей отказать. К тому же ее голос звучал на удивление нежно, на этот раз в нем не было ненавистных ему требовательных ноток.

Алексей все сделал так, как просила Лариса. Он вывел Ясну на улицу и, пока она носилась между деревьями, сокрушенно смотрел на свое отражение в луже, оставленной недавним дождем. В этом маленьком островке воды чудом поместилось черное вечернее небо, яркое пятно фонаря, и он сам, Алексей Орлов, человек с веселым лицом и грустными мыслями. В этом отраженном мире он смотрелся даже величественно, упирался головой в небо, а фонарь выглядел как сияние вокруг его темени. Алексей еще немного постоял над лужей, а потом, разозлившись, топнул ногой по воде, и все его величие разлетелось на множество капель.

Через полтора часа Алексей уже сжимал Ларису в объятиях, гладил ее по пышным рыжеватыми волосам, вдыхал горячий и душистый запах ее кожи, целовал в ложбинку между мягких грудей, в общем, совершал те самые быстрые телодвижения, о которых еще недавно думал с такой неприязнью. Чем яростней Алексей предавался плотским радостям с Ларисой, тем хуже становилось у него на душе. Дело в том, что его сознание оставалось кристально ясным, тело делало свое дело, а голова — свое. В голове у Алексея выстраивались фразы, можно сказать, целый рассказ о том, как он занимается сексом. Он очень ясно представлял себе, как завтра вечером позвонит Жене и расскажет ей, как… Словом, он опишет эту ночь, но, естественно, умолчит о Ларисе. Он просто использует опыт этой ночи в разговоре с Женей.

«Но это же невозможно, — подумал Алексей, — у меня начинается шизофрения в самом гадком ее проявлении. Я сплю с одной женщиной и думаю, как расскажу об этом другой».

К счастью, Лариса так была поглощена любовными играми, что и не заметила измученных глаз партнера, устремленных куда-то вдаль. Пока ничего не подозревающая Лариса спокойно спала, уткнувшись в плечо Алексея, он поклялся себе, что это в последний раз. Больше он никогда не будет ночевать у Ларисы, как бы нежно и смиренно ни уговаривала она его.

Только утром Лариса заметила: что-то случилось. Вернее, не заметила, а почувствовала. Она проснулась необычно рано, часов в девять. Алексея рядом не было. Лариса услышала шум льющейся воды, доносящийся из ванной. Казалось бы, ничего необычного, но почему-то Лариса забеспокоилась. Ее охватило странное чувство тревоги. Она тоже встала. Не одеваясь, завернулась в свою нарядную черно-белую простыню и подошла к ванной. Дверь была заперта.

— Леша, ты в порядке? — крикнула Лариса.

— Конечно, — ответил приглушенный голос.

— Я сварю тебе кофе. — Как правило, Лариса никогда этого не делала, наоборот, у них было заведено, что Леша, когда ночевал у нее, сам готовил завтрак и приносил его Ларисе в постель.

— Не надо, — крикнул Алексей.

— Почему? — Ларисино беспокойство стало еще сильнее.

— Лариса, я не могу все время орать! — раздался раздраженный выкрик. — Подожди, я сейчас выйду.

Лариса послушно села на кухонный табурет и принялась ждать. Кофе она варить не стала. Она испытывала непонятное чувство тревоги, ей явно становилось не по себе. Она сидела голая, босая, теребила край простыни, ее взгляд машинально скользил по пространству кухни. Лариса видела блестящий линолеум с рисунком под песок, выпуклые, как бы выложенные из камушков обои, раковину, доверху заполненную грязной посудой, открытую стиральную машину, на крышке которой висело белье, которое Лариса не успела повесить. На столе со вчерашнего ужина остался желтый кубик сыра, за ночь он оплавился и выглядел совсем не аппетитно.

«Надо бы навести порядок», — вяло подумала Лариса, но не пошевелилась.

Она услышала, что шум воды в ванной прекратился. Через некоторое время дверь распахнулась, и в кухне появился Алексей. Ларисина тревога усилилась — Алексей был полностью одет, а ведь обычно после ванны он еще некоторое время ходил лишь с полотенцем вокруг бедер, напоминая ей красавца Тарзана.

— Что случилось? — спросила Лариса. — Ты спешишь?