Услышь моё молчание [СИ]

− Хм… Узнать ближе… Быть может… − Герман замолчал, погрузившись в какие-то свои размышления. Повисло молчание, наполненное звуками музыки и такой тоской, что Алекс готов был взвыть, понимая, что Герман всё также держит его на расстоянии и подпускать ближе не собирается. Ему показалось, что сейчас он лишний здесь и сделал движение, собираясь уйти, когда Герман ожил. Его глаза лихорадочно блестели. — Я не хочу…

− Я не навязываюсь. Если тебе так угодно, я уйду, − Алекс хотел сказать ещё что-то, но тонкий палец Германа быстро лёг на его губы, заставляя замолчать.

− Я не хочу сегодня оставаться один, − произнёс Герман, вставая с дивана. Шаг… и он перед Алексом. Быстрое неуловимое движение и футболка отлетела в сторону, оголяя красивый торс со слегка прорисованными кубиками пресса. Не атлет, но и не тростинка. Чистая гладкая кожа притянула взгляд Алекса, а решительные движения Германа заставили застыть в приятном трепетном удивлении. Тонкие пальцы расстегнули ремень светлых джинсов, и через миг перед Алексом был полностью обнажённый красивый молодой парень. Под обоими сосками шла какая-то татуировка, и Гриневский не сдержал любопытства.

− Повернись, пожалуйста, − попросил он, вставая и стягивая с плеч опостылевший за день пиджак. Герман не спеша выполнил просьбу, являя взгляду Алекса красивый, чёткий до малейших деталей и штрихов рисунок сокола, раскрывшего крылья, кончики которых он и заметил. Осторожно коснувшись птицы, Гриневский провёл вдоль правого крыла и восхищённо выдохнул. — Великолепно! Самый красивый хищник среди птиц. Почему он?

− Мне нравилась ещё с детства легенда о боге Горе. Он через многое прошёл и выжил. Меня в школе прозвали Гором, из-за инициалов. Когда я решил сделать тату, это показалось символичным, − Герман повернулся и начал расстёгивать пуговицы на рубашке Гриневского. Алекс же занялся ремнём на своих брюках. Вот так, в четыре руки они закончили с раздеванием, и Герман тут же толкнул его на диван. Он изящно-захватническим движением скользнул на колени Алекса и приник к его губам поцелуем. Не жадным, не слишком страстным, а изучающим, осторожным, потихоньку сводящим с ума своей медлительностью. Кончик языка прошёлся по контуру губ, нырнул в гостеприимно приоткрытый рот, осторожно коснулся нёба. Алекс не атаковал, хотя безумно хотелось перехватить инициативу и зацеловать исследователя до звёзд в глазах. Он почему-то был уверен, что не стоит этого делать. Не стоит торопить Германа. Алекс лишь позволил своим ладоням коснуться гладкой упругой кожи на бёдрах, подняться к упругому подтянутому животу парня и легонько скользнуть вверх, туда, где кончики крыльев сокола почти касались горошин затвердевших сосков. Его пальцы вдруг нащупали тонкие шрамы, которые он не заметил под тату. Он хотел было отстраниться, и рассмотреть свою находку, но в этот момент Герман запустил свои пальцы в его волосы и медленный чувственный поцелуй перетёк в яростную атаку, туманящую мозг и разжигающую огонь в крови. Алекс забыл обо всём, отвечая и выпуская на волю собственную, сдерживаемую до этого страсть. Его руки скользнули на спину Германа, притянули к себе. Они гладили, скользили вверх и вниз, опускаясь с каждым разом всё ниже. Наконец, пальцы коснулись сжатого колечка между упругих ягодиц, Герман на мгновение замер и попросил:

− Алекс, подожди. Дай мне немного времени, − смущённая улыбка появилась на припухших губах.

− Не могу, − горячо прошептал Гриневский, лаская губами шею Германа. Он закрыл глаза и повернул голову, ещё больше открываясь для ласки.

− Поверь, я тоже не хочу от тебя отрываться, но кое-что необходимое нам лежит у меня в спальне. Я не рассчитывал сегодня оказаться снизу, точнее, вообще не планировал быть с кем-то. Мне нужно, пусти. Я быстро, − Герман подарил крепкий поцелуй и выскользнул из объятий Гриневского.

− Надеюсь, что быстро, − прошептал Алекс, глядя на свой донельзя возбуждённый член. Он откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Казалось, что он весь горел от макушки до кончиков пальцев на ногах, до такой степени у него была острая реакция на горячее тело Германа, на его осторожные прикосновения, на то медленные, то стремительно-жаркие ласки. Он не услышал тихих шагов, зато почувствовал горячее дыхание на своих губах.

− Я здесь. Ты всё ещё меня хочешь? — прошептал склонившийся к его уху Герман. Алекс открыл глаза и засмеялся, притягивая парня вновь к себе на колени.

− Ты шутишь? У меня яйца уже звенят от перевозбуждения!

− То-то я слышу, что к гитарным переборам прибавился странный звон, − задумчиво произнёс Герман, запуская руку между ног любовника и касаясь упомянутого «музыкального инструмента». Покатал в руке, слегка потянул вниз. Следя за реакцией Алекса, усмехнулся и провёл рукой вдоль напряжённого ствола до головки, аккуратно размазывая выступившую смазку. В другой руки мелькнул маленький пакетик, звук разрываемой зубами фольги и вот уже член Алекса готов к действию.