Услышь свое сердце

Не слишком серьезное разочарование, чтобы можно было объяснить им его неверие в любовь. Может быть, его родители постоянно ссорились и он вырос на поле домашних битв? Но Хэлен не собиралась спрашивать об этом — один раз она уже попробовала вступить на это минное поле; но его слова сильно заинтересовали ее. А Виктор, должно быть, ожидал с ее стороны расспросов, потому что снова пристально взглянул на нее, слегка склонив голову набок. Его взгляд казался почти жестоким:

— В вашей жизни непременно должны быть мужчины.

— Почему?

— Глупый вопрос. — Глаза Уэстона скользнули по ее вспыхнувшему лицу и растрепавшимся волосам. — Когда вам выгодно, вы надеваете на себя маску целомудрия. Но это мало помогает. Ничто не в состоянии скрыть вашу чувственность. Она бьет из вас ключом и притягивает мужчин, и с этим вы поделать ничего не можете.

Уэстон говорил ей слова, которым она едва отваживалась верить. Он находил ее столь же привлекательной, какой девушка находила его!

Теперь для нее не было спасения, не было другого исхода. Желания, продиктованные телом, загипнотизировали ее, и, когда пальцы Уэстона медленно коснулись ее гладкой кожи, она не смогла издать ни звука, только губы приоткрылись, и слабый вздох согласия вылетел из них. Небывалое чувство переполняло Хэлен, она забыла о благоразумии, забыла о сидевших вокруг людях. Все перестало существовать для нее, кроме ощущения его руки на своей груди. В ее глазах поплыл туман, взгляды их скрестились, и в них одновременно промелькнуло удивление перед охватившим их внезапным безумным порывом. Хэлен подняла руку и бессознательным жестом опустила ее поверх его ладони, словно хотела удержать ее навсегда...

Но через мгновение губы Виктора вдруг искривились в гримасе отвращения к самому себе, он отдернул руку, словно ее теплая кожа обожгла его адским пламенем. Уэстон встал и пошел прочь, брезгливо подняв плечи, предоставив ей последовать за ним на подгибающихся ногах, неся на себе тяжесть стыда, от которого ей теперь не избавиться всю жизнь.

8

Итак, Хэлен медленно шла за ним. Колени ее дрожали, и она всерьез опасалась, что ноги перестанут ее слушаться в любую секунду. Она желала только одного — исчезнуть и чтобы никто никогда о ней больше не вспомнил. Как могла она позволить Виктору дотрагиваться и даже ласкать себя? Эта сцена могла стать достоянием любого зрителя, который, чего доброго, принялся бы отпускать поощрительные реплики. В присутствии Виктора Хэлен становилась беспомощной. Он действовал на нее как наркотик, меняющий природу человека. Он заставлял ее совершать абсолютно не свойственные ей поступки. Нервный взгляд, брошенный из-под опущенных ресниц, убедил Хэлен, что никто не показывает на нее пальцем. Пожилые мужчины сидели, уставившись в газеты, молодые парочки были поглощены друг другом, а супружеская чета пыталась урезонить своих шумных отпрысков. Ее позор, кажется, не был замечен. Он был очевиден только ей. И еще Виктору.

Тот уже сидел в машине. Он включил двигатель и открыл дверцу, ожидая ее. Ей не хотелось возвращаться на виллу вместе с ним, но что еще оставалось? Сейчас у нее нет ни сил, ни желания спорить, искать такси, которое отвезет ее домой. Хэлен хотелось только побыстрее уединиться в своей комнате и не показываться ему на глаза как можно дольше.

Хэлен несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь немного успокоиться. От пережитого волнения она чувствовала себя совсем разбитой. Она опустилась на сиденье, готовясь услышать комментарии по поводу ее вопиюще низкого морального уровня. Но Виктор не сказал ничего. Молчаливый и мрачный, он вел машину с такой скоростью, что сначала Хэлен испугалась. Однако скоро она удостоверились, что Уэстон управляет автомобилем мастерски. И правда, ведь он не из тех, кто станет рисковать и совершать опрометчивые поступки. Как и она, он открыто признался, что никогда не рискнет влюбиться. Хотя в отличие от нее был готов вступить в брак и, возможно, иметь детей, руководствуясь конформистскими соображениями.

И сейчас его интимное прикосновение к ней в кафе вовсе не было импульсивным или опрометчивым. «Хотелось только проверить». Она почти слышала, как Виктор произносит эти слова, и даже закрыла глаза, так как ее захлестнула волна унижения. Он проверял на ней свою теорию, выяснял, насколько Хэлен доступна. Эти страстные прикосновения длинных пальцев объяснялись вовсе не его влечением к ней, как в течение нескольких мгновений она позволила себе надеяться. Вовсе нет. Оскорбительная торопливость, с которой Виктор отдернул руку, его резко изменившееся лицо не оставляли места для иллюзий.