Услышанные молитвы

Фейт следовало до первого декабря зарегистрироваться в приемной комиссии. До первого февраля принимали заявления на юридическое отделение, а ответ приходил в апреле. Она заполнила необходимые документы для записи на два общих январских курса по юриспруденции и ускоренный курс подготовки к вступительному тесту, который должен был состояться сразу после Рождества. Но медлила и не посылала бумаги, сначала хотела поговорить с Алексом. Но когда тот вернулся домой, у него не было ни на что сил — только поесть и сразу в кровать. В субботу он отправился в контору и оставался там допоздна. И только в воскресенье Фейт показалось, что можно поговорить. Алекс читал воскресный выпуск «Таймс», а перед ним бурчал телевизор — шел футбольный матч. Фейт принесла ему тарелку супа и сандвич, но муж не оторвал от газеты глаз и ничего не сказал. Она сидела напротив и нервно теребила «Книжное обозрение» и журнал «Санди таймс».

— Я виделась с Зоей на прошлой неделе, — начала она. Алекс потянулся и сделал звук громче. — Она прекрасно выглядит и ей там нравится. — Фейт изо всех сил старалась перекричать комментатора.

— Знаю, — ответил Алекс, не поднимая глаз на жену. — Ты мне говорила. Как у нее с оценками?

— Кажется, хорошие. У нее скоро зимние экзамены.

— Надеюсь, она работает, а не только развлекается.

Зоя была добросовестной ученицей, и Фейт за нее нисколько не беспокоилась. Она ждала возможности обсудить с мужем свои планы, но соревноваться с газетой и телевизором было непросто. А перед Алексом громоздился целый ворох другого чтива. Нет, сам он не обратит на нее внимания — придется действовать. Фейт выждала еще пять минут и начала:

— Я хочу с тобой кое-что обсудить.

Вступление было очень осторожным. Фейт почувствовала, что у нее вспотели ладони. Оставалось надеяться, что Алекс окажется в подходящем настроении. Случались моменты, когда с ним невозможно было говорить, и Фейт начинала подумывать, не отложить ли ей беседу на другой день. Но в этот момент Алекс повернулся к ней и сделал глоток супа.

— Вкусный.

— Спасибо. Я говорила с Зоей по поводу Нью-Йоркского университета. — Она прыгнула в омут, но, похоже, угодила на асфальт.

Вот почему дочь называла отца ледяным. Временами он даже ей казался таким. Фейт твердила себе, что это не от того, что Алексу безразлична семья, просто у него голова занята важными делами. Она постоянно повторяла это себе и девочкам. До Алекса непросто было достучаться — только Элоиз имела к отцу особый подход. Но теперь Фейт предстояло убедить его самой. Никто за нее этого не сделает.

— Она собирается переводиться? — потрясенно переспросил муж. — Ты как будто говорила, что ей там нравится. Я ведь ей советовал поступать в Принстонский или Йельский университет!

— Речь не о ней, — спокойно возразила Фейт, — а обо мне.

— А ты тут при чем? — Алекс явно не понимал.

Фейт словно бы увидела, что рядом с ней стоят Брэд и Зоя и говорят, что ей следовало сделать.

— Я хочу записаться на курсы в Нью-Йоркский университет, — она понимала, что ее слова подействовали на мужа как разорвавшаяся бомба.

— Какие курсы? — Он сразу сделался подозрительным.

— Общие курсы на отделении продолжающих образование. По-моему, очень интересные. — Фейт чувствовала, что начинает волноваться. Муж таращился на нее, и его вид свидетельствовал о чем угодно, но только не о том, что он доволен.

— Это смешно, Фейт! К чему тебе учить юриспруденцию? На кой она тебе сдалась? Запишись на занятия в музей — это куда увлекательнее.

Алекс намеревался сбить ее с толку, прежде чем жена успеет высказаться. Но Фейт понимала: необходимо опередить мужа и самой вырваться вперед. И еще — молиться, чтобы он согласился. Их брак отличался тем, что все двадцать шесть лет Алекс сохранял за собой право вето на все ее начинания. Поздно было что-либо менять. Сначала по поводу многих вещей они приходили к обоюдному соглашению, но постепенно становилось ясно, что Алекс превращался в диктатора. Последнее слово оставалось за ним, и он определял условия. А Фейт, памятуя о своем прошлом, мирилась с таким положением.

— Я прослушала много курсов в «Метрополитен». Хотелось бы что-нибудь позанимательнее. — Она только что вытащила чеку из гранаты. Теперь оставалось одно — бросать в мужа.

— И что потом? Какой в этом смысл? — Ответ Алекс знал заранее, но хотел услышать его от жены.

— Хочу подать документы на юридическое отделение, — отозвалась Фейт. У нее перехватило дыхание, но тон был отнюдь не извиняющимся.

— Абсурд! Мы говорили об этом раньше. Женщине твоего возраста ни к чему заниматься юриспруденцией. Когда ты получишь диплом, тебя никто не наймет — слишком стара.

— Все равно хочется. Очень уж интересно. И я не теряю надежды, что кто-нибудь все же примет меня на работу. — Она упорно шла к цели, которую сама же поставила перед собой, и теперь ей было не важно, что думал об этом Алекс.