Услышанные молитвы

Слово «порядочность» давно исчезло из лексикона Алекса, а может быть, вообще никогда в нем не присутствовало.

— Тоже мне новость, папа никогда не вел себя порядочно. — Зоя сказала, что давно заметила, как он лжет по любому поводу, и перестала ему верить. — Элли поймет, где правда. Ты не была бы настолько расстроена, если бы сама хотела развода.

Но Фейт никак не могла успокоиться, ведь она знала, что Элоиз полностью под влиянием отца.

— Она даже не поняла, насколько я огорчена. Назвала монстром и заявила, что я испортила ей жизнь. — Фейт не сказала Зое про дом, хотела сначала переговорить с Алексом. Если он надумает продавать жилье, это коснется всех, а не только ее одной.

— Пусть успокоится, я с ней попозже поговорю. А ты объяснишь, что к чему, когда она приедет домой. — Элоиз собиралась в Нью-Йорк в марте, но Фейт уже начала сомневаться, что ее визит вообще состоится.

— Может, мне к ней съездить? — тревожно спросила Фейт.

— Подожди, пусть остынет. Напиши письмо или что-нибудь в этом роде. Вот увидишь, она придет в себя. Ведь очевидно, что не ты затеваешь развод.

Зоя чувствовала, что мать скрывает истинную причину ухода отца, однако понимала, что правды из нее не вытянуть.

— Я так от всего этого устала! — Фейт радовалась, что может поговорить с дочерью. Она сделалась мудрой и рассудительной не по годам.

— Элли всегда сначала взрывается, а потом размышляет. А отец, похоже, совсем заврался.

— Завтра я ему позвоню. — Фейт все еще надеялась урезонить мужа, каким бы это ни казалось наивным.

— Поспи, мама, постарайся обо всем забыть, хотя бы на сегодняшнюю ночь. Что ты делала в выходные? — Зоя чувствовала себя виноватой, она собиралась позвонить, но закрутилась и забыла.

— Приезжал мой друг Брэд с Западного побережья, — рассеянно объяснила Фейт. Она не могла думать ни о чем другом, кроме как об Элли. Воспоминания о днях с Брэдом растаяли, как сон.

— Он приезжал к тебе? — возбужденно переспросила Зоя.

— Нет, по делам, но очень кстати.

Зоя с трудом удержалась от расспросов, решив, что теперь не время. Мать и без того натерпелась. И еще дочь знала, какие бы чувства этот человек ни испытывал к Фейт, для нее он был не больше, чем другом. Но хотя бы отвлек ее на пару дней. И то хорошо.

— Спокойной ночи, мам. Завтра я тебе позвоню. Я тебя люблю.

Связь прервалась, и весь остаток ночи Фейт провела без сна — думала о том, что сказала ей Элли. Ее так и подмывало встать и позвонить Алексу, но приходилось ждать, пока он явится на работу. Ведь муж не сказал, где остановился. Наконец в шесть она поднялась и отправила электронное сообщение Брэду. Он был уже дома, а она не могла ждать ни секунды. Написала все, что сказала ей Элоиз. Стучала по клавишам и плакала. Напечатанные слова казались еще ужаснее:

«…как ты думаешь, что она имела в виду, когда говорила про дом? Похоже, Алекс собирается его продавать. Но почему он не сказал сначала мне? Я в полном смятении. Чувствую себя хуже некуда. Она верит тому, что наговорил ей Алекс. Как мне ее переубедить? Не хочу рассказывать дочерям о его девице — слишком унизительно. Кроме того, если не промолчать, можно скатиться до его уровня. Они никогда не простят отца, а я не собираюсь их ссорить. Почему он не может бороться честно? Наплел Элли, что я еще год назад потребовала развода. Наверное, считает, что это оправдывает его поведение, раз он намерен уйти. Значит, он всерьез взялся за дочь».

Фейт печатала и не могла остановиться, но из какого-то болезненного чувства порядочности и отвращения ко всему происходящему старалась честно отзываться о муже. Иногда ей казалось, что ее вера сделала ее чрезмерно щепетильной. И Алекс, зная об этом, пользовался ее слабостью.

«Извини, я совсем рехнулась, вымоталась и раскисла. А выходные были такие хорошие! Прости, что все время причитаю. Он такое дерьмо! Ничего не помогает — только общение с тобой. Спасибо, что так меня баловал. Мне было очень приятно. Как и всегда. Буду держать тебя в курсе. Удачного дня. Любящая тебя Фред».

В девять часов она позвонила Алексу. Он только что вошел к себе в кабинет и, подняв трубку, явно почувствовал раздражение.

— В чем дело?

— Во многом, — с нажимом проговорила она. — Я поняла, что ты разговаривал с Элоиз?

— Фейт, я не собираюсь выслушивать от тебя оскорбления. — В голосе Алекса послышалась угроза, и Фейт испугалась, как бы он не бросил трубку. — Я имею право разговаривать с дочерью.

Его тон сделался настороженным: — Алекс понимал, что совершил подлость.

— Я была бы тебе признательна, если бы ты придерживался правды. Ты наговорил Элли, что развод — это моя идея.

— А разве не так? Ты швырнула наш брак в мусорное ведро, когда подала документы в университет.

— Ничего подобного. Это ты затащил любовницу в мою постель! Ты сказал об этом Элли?

— Нет. А ты?

— Не сказала, потому что хотела вести себя честно по отношению к тебе. Алекс, ты настраивал Элли против меня! — В ее голосе послышались слезы.

— А ты занималась тем же самым с Зоей! — ощетинился муж.