Услышать сердце

Для Вики и Сереги это утро началось раньше всех. Они проснулись по будильнику, одновременно встали, застелили кровати и по очереди пошли умываться. Если бы кто-то увидел их выходящих из комнаты тем утром, то, скорее всего, подумал бы, что они брат и сестра. А может быть, муж и жена – одним словом, спортивная семья. Было в них что-то очень близкое. Можно было бы даже сказать, что Вика была женской версией Сереги, чуть меньшей силы, чуть меньшей мускулистости, но идеальной для него парой. Такие люди понимают друг друга с полуслова, действуют как единый организм, без лишних слов и препирательств. Иначе и невозможно, когда люди заняты общим делом, требующим совместных усилий.

Серега вышел из ванной чисто выбритым, умытым, но еще не вполне проснувшимся.

– Перчатки, лапы, бинты не забудь, – тихо сказал он Вике, выходившей из кухни.

– Само собой, – ответила та. – С вечера в рюкзак кинула.

Пока Вика мылась, Серега уже зажег газ и стал готовить на двоих порцию овсянки, варить яйца, поджаривать в тостере ломтики зернового хлеба. На нем были синие спортивные шорты, двигался он легко и плавно, и все его тело было как будто каучуковым, состояло из одних мышц. Сейчас, когда он, плавно перетекая на кухне, ставил на стол тарелки, наливал в небольшие чашки слабый кофе, докидывал в каждую тарелку ложку протеина, можно было четко увидеть трапецию, верхние, средние и нижние грудные, все шесть кубиков пресса, плечевые – ровные шары, рассеченные ближе к бицепсу, как на картинке в учебнике анатомии, сами бицепсы не большие, но идеально прорисованные, венозные, трицепсы – жилистые тросы. Спина была визуально расширена из-за чрезвычайно развитых широчайших и сильно выделявшихся дельтоидов. Ноги его были не раскачены, но квадрицепсы буквально нависали над коленными чашечками, бицепсы бедра – мощные короткие столбы под мелкими ягодицами, икры были будто имплантированы под кожу, смотрелись как нечто инородное на тонких от природы лодыжках.

Вика вышла из ванной, одетая в спортивные штаны и свободную футболку – одежду взяла с собой в ванную сразу, чтобы не бегать обратно в комнату – сразу одеться, – и начать завтракать. Она была коротко стрижена, почти наголо, лицо ее с торчащими ушами, небольшим носом и тонкими губами было скорее мужским, чем женским, и все же что-то женское улавливалось в ее облике. То ли колючий взгляд ее серых глаз, то ли слишком угловатые, какие-то подростковые движения, то ли слишком худые ноги – что-то все время выдавало в ней прежнюю Вику. Грудь у нее и раньше была маленькая, а теперь совершенно исчезла, стала плоской. Отсутствие нормального питания и движений сильно изменили ее тело – плечи узкие, руки худые, жилистые, но торс ее смотрелся скорее единой массой, без прорисовки отдельных мышц, как у Сереги. Кисти рук были совсем небольшие, но видно было, что пальцы сильные, цепкие, тренированные.

И все же некоторое изящество оставалось в этих пальцах. Такие руки бывают у ювелиров, огранщиков, иногда у музыкантов. Живот у нее был впалый, пресс выделялся, но, конечно, не так, как у Сереги. Ягодицы были практически плоскими, а ноги костлявые, с торчащими коленными чашечками и выпирающими суставами ступней. Но все это было заметно, если кто-нибудь захотел приглядеться к Вике повнимательнее.

Двум другим обитателям дома это было делать совершенно ни к чему, они были заняты своей жизнью и ничего вокруг не замечали. Вика тоже старалась их не замечать. Незнакомые люди, как правило, видели в этой девушке спортивного парня, только немного угловатого, с нервными движениями. Черт их разберет этих спортсменов, так ведь? Обколются допингами своими… Лучше подальше от них держаться. Так все окружающие и поступали. И Вику это совершенно устраивало. Весь ее внешний вид, недобрый взгляд исподлобья, полное отсутствие мимики лица не способствовали контактам в обществе. Даже развязные гопники, болтающиеся по вечерам на станционной площади, избегали стрелять у Вики сигаретку, когда она возвращалась домой из Москвы со спортивной сумкой через плечо. Было в ее облике что-то такое, что отталкивало даже самых пьяных и наглых. Такая долго препираться или мямлить не будет. Пырнет ножичком – и пойдет себе спокойно дальше. Нож Вика с собой действительно носила. На поясе, на ремне, у нее был так называемый тычковый нож в пластиковых ножнах. Оружие страшно опасное, а если ударить в шею, то просто смертельное. Но при этом его никак нельзя было квалифицировать как холодное оружие. Да, сейчас никто бы не смог узнать в Вике ту девушку, что училась на параллельном курсе с Машей, но не на скрипача, а на пианиста. Никто бы не мог угадать уже в ее чертах ту любимицу профессора Зуева, того самого, от которого выбегали с экзаменов в слезах. Это ей он однажды сказал:

– Пальцы сильные. Далеко пойдешь, если лениться не будешь. Я такие пальцы только у Рихтера видел, пожалуй.