Услышать тебя...

Сергей удивленно поднял голову и, проследив за взглядом девушки, увидел приближающуюся к ним по тропинке Лилю.

— Я, пожалуй, пойду, — все тем же голосом с метал­лическими нотками сказала Наташа. — Выздоравливай, Сергей!

Повернулась и пошла навстречу Лиле. И было видно, что вся она натянулась, как струна: тронь — зазвенит.

Сергей думал, они разминутся, даже не взглянув друг на друга. С того случая в библиотеке, когда Наташа под­дела Лилю, та с ней не разговаривала. Лиля умела долго помнить зло. И поэтому он был удивлен, что жена оста­новилась и с улыбкой перекинулась несколькими словами с девушкой. Слов не было слышно. Наташа пошла к вы­ходу, а Лиля — навстречу ему. Последнее время она ред­ко навещала его. Темно-каштановые волосы красиво уло­жены на голове и подвязаны черной лентой. На ногах белые босоножки, в руках белая сумочка.

Сергей улыбнулся и помахал рукой. Сначала он по­думал, что жена его не заметила, потому что на ее лице ничто не изменилось, все то же холодное, несколько вы­сокомерное выражение. Смотрит на него и будто не ви­дит. Когда она заговорила, Сергею стало стыдно за свою жизнерадостную улыбку. Подойдя к нему вплотную все с тем же каменным выражением на лице, Лиля, даже не поздоровавшись, сухо сказала:

— Нам необходимо с тобой поговорить... И очень серьезно.

Он сразу все понял. Она могла бы и не продолжать.

— Ты был очень слаб, и я все время откладывала этот неприятный разговор...

— Я уже здоров, так что можешь не стесняться, — усмехнулся Сергей.

Они уселись на скамью под толстой корявой березой. Откуда-то вынырнула трясогузка и опустилась на тро­пинку неподалеку от них. Поминутно кланяясь, сирене­вая с белым и черным птичка направо и налево, вверх и вниз без устали крутила длинным хвостом. При этом она ухитрялась еще переливчато верещать. На ее зов прилетели еще две трясогузки, и птицы, будто исполняя какой-то ритуальный танец, заходили по кругу друг за другом. Сергей засмотрелся на них и не расслышал, что произнесла жена. Впрочем, переспрашивать не стал.

А Лиля говорила:

— .. .Так больше жить нельзя. Я для тебя пустое ме­сто. Сына ты почти не видишь. . .

«Как будто я в этом виноват! — с горечью подумал Сергей. — Ты и твои родители все сделали, чтобы ото­брать у меня сына. . .»

— И потом, у тебя есть женщина. .. Экстравагантная амазонка!

— Амазонка? — удивился Сергей.

— Ну, та самая, что к тебе в больницу на мотоцикле приезжает, — сказала Лиля. — Мы с ней даже один раз встретились. ..

— Это ты придумала: амазонка? — спросил Сергей.

— И давно ты с ней встречаешься?

— Это уже не имеет значения, — устало сказал Сер­гей. Ему вдруг стало смертельно скучно. — Давай ближе к делу. Что ты хочешь?

— Развода, мой дорогой, — сказала Лиля. — Только развода.

Он сбоку взглянул на нее и поразился, как она сей­час похожа на своего отца: такой же хищный профиль, впадина на виске, грубая линия носа, расширившийся глаз. Николай Борисович зачесывал волосы так, чтобы не видна была солидная розовая плешь. Кроме того, он раз в неделю красил волосы, ликвидируя седину. Упаси бог, если кто-нибудь из домочадцев скажет, что он сего­дня плохо выглядит! Сразу помрачнеет и замолчит.

Поэтому все в доме на дню несколько раз говорили ему, какой у него здоровый цвет лица, как ему идет новая крепдешиновая рубашка — Земельский шил себе на за­каз только крепдешиновые рубашки.

Впервые такое разительное сходство дочери с отцом позабавило Сергея, и он снова стал прислушиваться к ее словам.

— . . .Папа уже договорился насчет обмена жилпло­щади. Не будем ведь мы с тобой делить эту несчастную квартиру? Все-таки нас двое: я и сын.

— Ради бога, — успокоил ее Сергей.

— Первое время поживешь у матери, а потом тебе да­дут комнату, — деловито продолжала Лиля. — А может быть, у твоей амазонки есть жилплощадь? Переедешь к ней...

— Я тронут такой заботой.

— Когда ты выходишь из больницы?

— На той неделе.

— Я твои вещи сложила в чемодан. Ну, в тот корич­невый, с испорченным замком. Мебель, я думаю, ты тоже не будешь делить?

— Бери все, — сказал Сергей.

— Даже машину? — сбоку взглянула на него Лиля.

— И машину, — сказал Сергей.

— Как с тобой все легко, — заметила Лиля. — Езди сам. .. У папы есть «Москвич».

— Ты что, выходишь замуж за папу?

— Вот все говорят, ты умный, умный... А что ты сде­лал в своей жизни умного? Чего ты добился? Не смог даже в Москву перебраться...

— Да, тут я маху дал, — улыбнулся Сергей.

— Пишешь, пишешь, а кому это надо? Повесть ва­ляется в письменном столе, а роман...

— Романа нет, — сказал Сергей. — Роман тю-тю... Но Лиля пропустила это мимо ушей. Ее не волновали дела мужа. Уже давно не волновали. Ей нужно было вы­сказать ему все то, что пришло в голову по дороге сюда. Лиля старалась не смотреть на него, чтобы не рассла­биться, не утратить уверенности в своей правоте. И хотя у нее на языке вертелся вопрос: «Зачем сюда приходила эта девчонка из отдела писем?» — она его не задала. Действительно, какое все это имеет значение. .. Мало ли кто теперь к нему ходит? Главное то, что она пришла сюда последний раз…