Услышать тебя...

 Лиля была уже в длинной ночной рубашке и приче­сывалась перед зеркалом на ночь, когда раздался не­громкий стук. К соседям в такое время никто стучать не мог. Уж не Сергей ли опоздал на поезд? Стерев ватой белый жирный крем с лица, Лиля вышла в коридор. Подойдя к двери, прислушалась и негромко спросила;

— Кто это?

Молчание. Затем шорох, покашливание и голос:

— Извините, Лиля... Я хотел... Я забыл у вас свою зажигалку. Понимаете, это подарок...

Пауза. Неужели он такой мелочный, что ночью вер­нулся за какой-то зажигалкой? ..

— Сейчас посмотрю.

Лиля вошла в комнату, включила свет и осмотре­лась: зажигалки нигде не было. Усмехнувшись, она сно­ва вышла в коридор. Не открывая двери, сказала:

— Поищите у себя как следует.

— Лиля, откройте на минуточку, я хочу вам...

— Вы с ума сошли! — прошептала Лиля. — Уходите сейчас же... Соседи услышат, что они могут подумать?

— Всего два слова... — тихо умолял голос за дверью.

— Спокойной ночи, — сказала Лиля. Прислонившись спиной к двери, она слышала, как он кашлянул, переступил с ноги на ногу, еще раз тихо-тихо постучал, затем медленно со ступеньки на ступеньку спу­стился вниз.

«Какой наглец! — возмутилась она. — «Зажигалку оставил...» Нет, только подумать, какое хамство! За кого он меня принимает?!» И тут Лиля вспомнила слова Сергея: «Есть в тебе, Лилька, что-то такое... доступное, что ли?..» Неужели этот кретин всерьез рассчитывал, что она распахнет перед ним дверь и пустит в комна­ту?. . Ну ладно, она могла ему понравиться, но надо совсем не уважать женщину, чтобы вот так, напролом... Правда, он был нетрезв... Возможно, завтра ему будет стыдно. В общем-то, парень он симпатичный, и непо­хоже, что нахал...

Выключив свет, Лиля подошла к окну и немного ото­двинула штору: он стоял внизу и смотрел на ее окно. Золотистый ободок на его фуражке блестел, голубова­тым светом мерцали погоны. «Ну и стой хоть до утра!» — подумала Лиля и, вздохнув, забралась под одеяло. От выпитого коньяка немного шумело в голове, горели щеки. Лиля знала, что теперь не скоро уснет. «Какого же цвета у него глаза?» — подумала она, но так и не могла вспо­мнить.

Она сладко потянулась, перевернулась на бок и об­няла подушку. Полежав немного, вдруг рассердилась на мужа: и что это он все время таскается по командировкам! Мог бы и отказаться. Чуть что — Волкова в коман­дировку! Видно, нравится ему это, а на жену наплевать... Куда, мол, она денется. Будет сидеть в четырех стенах и ждать своего ненаглядного! Надоело ей одной вечера коротать. В кино даже не с кем сходить. А потом, у нее сегодня такое настроение... Спешила домой, думала, он ждет ее, а тут дым коромыслом... Лиля почувствовала себя обворованной. Ей просто необходим был сейчас муж. Чтобы он лежал рядом и крепко обнимал ее, ла­скал. У Сергея сильные руки и гладкая, как у девушки, кожа.

А этот Оленин ничего. Красивая у него фамилия... И держится хорошо, не болтун... Какого же все-таки цвета у него глаза? .. И вдруг, будто вспышка молнии: «Лиля Оленина!..» Что за чушь! Она с негодованием отогнала эту дикую мысль, но, как иногда бывает, мысль не захотела уходить.

Она вскочила с постели и подошла к окну. Осторож­но отвела штору и выглянула на залитый голубоватым светом двор. На клене шевелились разлапистые листья. На одной из ветвей что-то черное — то ли гнездо, то ли спящая птица. Он по-прежнему стоял внизу и смотрел прямо на нее. Лиля засмеялась, бегом добежала до тах­ты, бухнулась на нее так, что пружины взвизгнули. За­жмурила глаза и натянула на голову одеяло.

Он позвонил в редакцию и сказал, что будет ждать ее у подъезда. Лиля даже растерялась: вот это настой­чивость! Вместо того чтобы возмутиться или повесить трубку, она обеспокоенно сказала, чтобы он ни в коем случае не приходил в редакцию...

— Где же тогда? — спросил он.

Краснея под всепонимающим взглядом Рики Семе­новны и злясь на себя, Лиля путано ответила, что она очень занята, уже два дня не видела сына, а сегодня нужно его купать...

Повесила трубку и склонилась над бумагами.

— Ты слишком сурова со своими поклонниками,— заметила Рика Семеновна. — Так можно всех распугать и одной остаться.

— Я и так одна.

— В твои годы вокруг меня всегда был рой поклон­ников.

— Я боюсь вместе с кем-нибудь из мужчин идти из редакции... Тут же пустят сплетню.

— Но и жить затворницей тоже не годится. Пока молода да красива, ты всем нужна, а пройдут годы — никто на тебя и не посмотрит. Я не думаю, чтобы твой Сергей ограничивал себя в чем-нибудь.

— Он мне изменял, Рика Семеновна? — спросила Лиля.

— Вот чего не знаю, того не знаю... Я вообще муж­чинам не верю. Нет такого мужчины, который бы не из­менил жене при малейшей представившейся ему воз­можности. А Сергей твой — видный парень, и, я слышала, девушки на него заглядываются... Не смотри на меня так. Это все было до вашей женитьбы.

— Он любит меня, — сказала Лиля: — А когда чело­век любит, ему просто не приходит в голову изменять.

— Можно, моя милая, любить и изменять, — усмех­нулась Рика Семеновна. — У мужчин все это гораздо проще.