Услышать тебя...

— Он уже ревнует! — рассмеялся Николай. Вдалеке прогрохотало. Свежий порыв ветра весело прошумел в листве. По тротуару лениво протащилась смятая коробка из-под сигарет. Лиля взглянула на небо, по которому бежали наперегонки низкие облака.

— К добру ли это? — кивнула Лиля на небо.

— Я не знал, что ты такая суеверная, — рассмеялся Сергей.

— Дождь всегда к добру,—сказал Николай, за что был награжден благодарным взглядом Лили.

Громовой раскат заглушил рев заведенных мотоцик­лов. Договорившись вечером встретиться и вместе поужи­нать в ресторане, приятели разъехались в разные сторо­ны. Становилось все сумрачнее, зеленоватые всполохи озаряли шоссе. Вот-вот должен был хлынуть дождь.

На Торопецкой Сергей захотел с шиком развернуться у своего дома, съехав на обочину, круто взял руль влево, и в одно мгновение все втроем — Сергей, Лиля и мото­цикл — очутились в глубокой пенистой луже. Даже не вы­ключив мотор, Сергей бросился поднимать жену. Вид у нее был самый плачевный: лакированные туфли в гря­зи, широкая юбка мокрая и в желтых разводах.

— Это меня бог наказал, — сокрушался Сергей. — Какого черта я стал тут разворачиваться?..

— Мог бы и такси по такому случаю взять, — упрек­нула Лиля. Она стояла на тротуаре и чуть не плакала.

— Извини, но мне это и в голову не пришло, — сказал Сергей.

Он заглушил мотор, поднял с земли машину и своим ходом покатил к калитке. С его нового костюма ручьем стекала грязная вода. Мокрая, растрепанная Лиля ковы­ляла сзади. В довершение всего у нее каблук сломался.

— Как я в таком виде покажусь твоим родителям на глаза? — сказала она.

Из калитки вымахнул Дружок и радостным лаем при­ветствовал их. Подбежал к Сергею, потыкался носом В колени, потом кинулся к Лиле.

У дверей Лиля взяла мужа за руку:

— Мне почему-то страшно.

— Вот увидишь, тебе понравится моя...

Сергей не успел закончить: дверь с треском распах­нулась, и мимо них стремглав пролетел взъерошенный Генка. Сергей успел заметить, что правая щека братишки ярко пылала. Вслед за Генкой на пороге с тряпкой в руке появилась разгневанная мать.

— Вот тебе, дрянь такая! — воскликнула она и шлеп­нула мокрой тряпкой не успевшего отклониться Сергея.

— Из огня да в полымя, — потирая ухо, усмехнул­ся он.

— Куда он, стервец, удрал?! — чуть поостыв, спроси­ла мать. Серые глаза ее все еще метали молнии.

— Познакомься, моя жена, — сказал Сергей.

Они все еще стояли в коридоре. Из распахнутой две­ри, которую загородила полная фигура матери, падал рассеянный электрический свет. Лиля робко выступила из-за спины мужа. В наступившей тишине слышно было, как, срываясь с юбки, шлепались на деревянный пол уве­систые капли. Некоторое время женщины пристально смотрели в глаза друг другу. Лиля улыбнулась и хотела что-то сказать, но в этот момент тряпка глухо шлепну­лась на пол, плечи матери опустились, губы задрожали, а глаза заблестели слезами. Проведя рукой по косяку, будто ища опоры, она тихим голосом сказала:

— Ты что, хочешь меня в гроб вогнать? Какая еще жена?!

— Законная, мама, какая же еще? — Сергей взгля­нул на Лилю. В сумраке блестели ее глаза, и непонятно было, улыбается она или собирается заплакать.

— Мы в лужу упали, — негромко произнесла Лиля. — Я и Серёжа.

— Уходи! — повысила голос мать, растерянно глядя на сына. — Уходи, чтоб и глаза мои тебя не видели. И на порог не пущу! Жених беспорточный! Подумал, куда ты ее привел? Тут и так негде повернуться. Со­баку навязал на мою шею, теперь...

— Что это на тебя нашло? — вспыхнул и Сергей.

Лиля круто повернулась и быстро зашагала к калит­ке. Юбка ее звучно шлепала по ногам. Одна туфля сле­тела. Она нагнулась, сняла и вторую и, взяв их в руки, побежала босиком по тротуару.

— Ну вот, добилась своего... — процедил Сергей сквозь стиснутые зубы и бросился вслед за Лилей. От удара калиткой стоявший у забора мотоцикл завалился на клумбу с георгинами.

Дружок, ничего не понимая, то смотрел на присло­нившуюся к косяку мать, то на две удаляющиеся в дождь фигуры. Жалобно гавкнув, он бросился вслед за ними. А мать, кусая губы, смотрела на дорогу и ничего не ви­дела. «Зачем я так? — думала она. — Какие у него были глаза! Зачем я так сказала! Надо вернуть их, по­звать... Мокрые, неприкаянные... Куда они пошли?!.» Она выбежала за калитку, но никого не увидела. Пустын­ная блестящая от дождя улица. И мокрые фонари. Свер­кающая завеса ливня опустилась у самой калитки и от­городила ее от суетливого и беспокойного мира.

Вокруг все сверкало, искрилось. Светящимися пунк­тирами убегали в темноту мокрые провода, во всю ширь ночной улицы блестел асфальт. Капало с крыш, с деревь­ев. Капли долго и мелодично звенели, прыгая с листа на лист.

Они молча брели по пустынной улице. За сквером ма­тово светились высокие круглые колонны театра. Хлопа­ли тяжелые двери, слышались голоса, смех. Только что закончился спектакль, и зрители выходили на улицу.

— Она очень вспыльчивая, но вообще-то добрая,— сказал Сергей.

Лиля успела забежать в гостиницу и переодеться во все сухое. Однако настроение у нее не стало лучше.