Усман Юсупов

Справиться с ней было нелегко. Не вдаваясь в подробный анализ, напомним все же, что в Средней Азии не было, как в России или на Украине, старых промышленных центров с давно сложившимися рабочими коллективами, традициями, опытом. К тому же не так просто было отбросить прочь груз отношений, называемых докапиталистическими. А между тем Средняя Азия и Узбекистан, в частности, отнюдь не были исключены из всесоюзных планов индустриализации страны. Почти двести предприятии было здесь построено в годы первой пятилетки. Молодой рабочий класс республики возводил фабрики и заводы, учился мастерству у русских специалистов, опытных строителей, станочников, приезжавших в далекий для них край не в одиночку, а группами по направлению партийных комитетом. Сто пятьдесят квалифицированных рабочих и инженеров приехало из Москвы на Ферганскую текстильную фабрику, сорок ленинградских металлистов составили то ядро, вокруг которого вырос ныне знаменитый своими трудовыми делами коллектив Ташсельмаша.

Но стоит ли скрывать, что на строительной площадке, в цехе рядом с энтузиастами, партийцами, беззаветно преданными идее индустриализации бывшей окраины царской России, оказывались, и не в единственном числе, любители легких заработков, авантюристичные типы.

Немалые трудности возникали и с привлечением бывших дехкан к станкам.

На третьем пленуме Средазбюро ВЦСПС Юсупов говорил об этом:

— Кое-где считают, что люди местной национальности приспособлены к допотопным феодальным формам труда, поэтому лучше их использовать на ручной работе в десять раз, чем на машине, на заводе и предприятии. А вместе с тем мы имеем другие факты, когда, вместо того чтобы овладевать производством, рабочий пытается спекулировать своей национальностью, не вникает в технику производства. Мы должны бороться и с теми и с другими, — заключает Юсупов.

Боролись, но не сразу производство становилось таким, каким его хотелось видеть ему.

Промышленность не выполняла плановые задания, и только 1934 год стал годом, когда Юсупов по-настоящему увидел плоды труда и своего, и своих товарищей по профсоюзам. Не зря не спали ночи перед пленумами и совещаниями, добирались до самых дальних строительных площадок, рабочих поселков — где на перекладных, где на собственной, единственной лошади. Кстати, сохранился любопытный документ — выписка из протокола «О приобретении лошади для Средазбюро ВЦСПС»: «Постановили (опросом): разрешить управлению делами Ср. Аз. Б. ВЦСПС приобрести лошадь стоимостью 7500 рублей с передачей старой лошади краевой школе профдвижения. Председатель — Юсупов. Секретарь — Белова».

Штрих этот дает возможность понять, как непроста была даже в чисто организационном отношении работа для самого Юсупова и его сподвижников, среднеазиатских профсоюзных активистов. Но вот же: делали дело, и, как показало время, неплохо. Развернули соцсоревнование, движение ударников по всему краю. Об этом сообщил Юсупов, выступая на VI съезде КП(б) Узбекистана. Его содоклад был посвящен строительству Ташкентского текстильного комбината — ударной стройки первой пятилетки (наряду с Чирчикским каскадом ГЭС и Ташсельмашем), над которой шефствовали профсоюзы.

Рождалось первое крупное социалистическое предприятие, уже не провозвестник, а живая часть будущего. Это ощущалось в архитектуре: высокие, светлые, красивые корпуса. Аллеи, скверы между фабриками. Не пожалели средств (а были, что говорить, не очень богаты) даже на лепные украшения и непременный фонтан у входа. Возвели и жилой массив. Первые в Ташкенте четырехэтажные дома с удобствами, Дворец текстильщиков, школы. Имя району дали — Социалистический город, одну из улиц в нем назвали Профсоюзная. Название это дано не случайно.

В октябре 1934 года Центральный Комитет ВКП(б) принял постановление, в котором отмечалось, что среднеазиатские организации сыграли свою роль и поэтому они отныне упраздняются.

В декабре того же года Юсупова послали в Москву на курсы марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б).

В Москве, на Малой Грузинской улице, во дворе большого дома до сих пор сохранился флигель. По праву на его неприметном фасаде должно бы установить мемориальную доску. На ней значилось бы имя не только Усмана Юсупова, но и многих партийных и государственных деятелей тридцатых годов. Все они, кто год, кто дольше, занимали здесь скромную квартиру, находившуюся в ведении хозяйственного управления ЦК ВКП(б). Сбрасывались с плеч звания и заботы о руководстве партийной организацией, республиканским наркоматом, крупной стройкой. Люди, уже немолодые, становились слушателями высших партийных курсов и возвращались на время, а бывало, подобно Юсупову, впервые приобщались к чудесному братству однокашников. Да не покоробит никого это, впрочем, очень по-доброму звучащее слово, примененное к столь уважаемому учебному заведению, о солидности которого говорят хотя бы имена тех, кто читал здесь лекции; достаточно назвать А. А. Жданова и Е. М. Ярославского.