Усман Юсупов

В дни мучительной боли за страну, бесконечных раздумий все об одном и том же: как же могло так случиться, что наша Красная Армия уступила фашистам Украину и Белоруссию, подпустила их к Москве? Неужто не были мы готовы к войне? — он вспоминал комсомольскую дивизию, военные учения и решительно возражал: «Нет, мы были готовы; воюют не только танки и самолеты, — пусть их сейчас у Гитлера больше; ничего, мы еще посмотрим, у кого больше станет, — а воюют люди, и побеждает тот, кто сердцем предан своим знаменам, для кого каждое слово, вышитое на этих знаменах, свято. Вот наши люди как раз такие. Мы их сделали такими. Значит, мы подготовились к воине…»

В том же 1938 году, когда в городах то и дело устраивались учебные тревоги и девушки с курсов медсестер укладывали на носилки пока еще улыбавшегося, условно пострадавшего от вражеских бомб гражданина, Юсупов собрал на совет ирригаторов.

Ирригаторы, а по-местному — мирабы и сипайчи, были в Средней Азии испокон веку искренно уважаемы. Встречая их, мусульманин кланялся мастерству, а не белой бороде, не сану, не богатству, как в иных случаях. Известно, что мирабов и сипайчи так же, как и тех поразительных знатоков, которые по признакам, только им ведомым, находят воду в пустыне, почитали едва ли не святыми, хотя допускали грешную мысль о том, не якшаются ли они с нечистой силой.

От этих людей зависела в самом прямом смысле жизнь обширнейшего края, для которого вода была и остается первым условием существования. Завоевателям, не только жестоким, но и тупым, гонимым слепым животным желанием стереть чужую страну дотла, незачем было врываться в цветущие оазисы, в шумные торговые города. Они разрушали плотины, засыпали каналы, и могучие государства никли, как весенние маки, едва их опалит зной. Так погубили кочевники и Парфию, и Согдиану, и Ниссу. Нашествие монголов в XIII веке отбросило Среднюю Азию на сотни лет назад не только потому, что в борьбе с врагами погибли многие люди. Вопя и торжествуя, снесли монголы знаменитую плотину на реке Мургаб, уничтожили ирригационные сооружения на Амударье. Они ликовали в восторге, вот уж поистине диком, когда раскрепощенные воды ринулись на прекрасную столицу хорезмшахов, легендарный Гургандж и затопили город. И сразу же пески, которые столетиями терпеливо ждали своего часа, неукротимой лавой двинулись на поля и сады. Они погребли под собой каналы и плотины, возведенные поколениями безвестных строителей. И поныне в молчании и раздумье, будто у священных могил, застывают путники, когда перед ними в пустыне вдруг откроется засыпанное русло древнего канала.

Специалисты издавна преклонялись перед гением древних мастеров. Лет сто назад известный русский естествоиспытатель академик А. Ф. Миддендорф, обследовавший Ферганский оазис, изумлялся, как это народ, не располагавший развитой техникой, сумел отвести на свои поля воду в гористой местности. Еще же большее удивление вызвало у почтенного академика то, что сложнейшие работы были выполнены без знания нивелировки и даже без необходимых для этого инструментов.

Присоединение Туркестана к России было первым в истории этого многострадального края событием, вслед за которым последовал не упадок, а прогресс. Суть здесь, помимо прочего, в гуманизме, который искони присущ не русским царям, а русскому человеку. Ни в летописях, ни в протоколах, написанных на машинке, не сыскать и единого факта, который поставил бы под сомнение человечность русских солдат, офицеров, чиновников по отношению к соседним народам. Средняя Азия не явилась исключением.

Да, русские люди, которые пришли в Туркестан, включая инженеров и ученых, были исполнителями чужой волн; жестокая, расчетливая воля толстосумов-текстильщиков требовала, чтобы были исследованы водные и земельные ресурсы, начато ирригационное строительство. Орехово-зуевские и ивановские капиталисты жаждали дешевого хлопка. На их деньги снаряжало царское правительство экспедиции и исследовательские партии. Но исполнители — знаменитые инженеры-ирригаторы Ф. П. Моргуненков, Г. К. Ризенкампф, И. Г. Александров, В. Ф. Булаевский, почвовед И. А. Димо, агрономы Р. Р. Шредер, Г. С. Зайцев, Е. Л. Навроцкий — смотрели на этот край не жадными глазами потребителей, а взором людей, желающих блага народам Востока, которые были подобны бедняку на запертом сундуке с алмазами.

Нет, не случайны поэтические ноты, звучащие в строгом труде «Проблемы орошения Туркестана», написанном Георгием Константиновичем Ризенкампфом: «Мне кажется, что инженер-ирригатор, попавший из Европы в Туркестан, должен сразу лишиться спокойствия: эти бесконечные пустыни и степи, песчаные, голые, безлесные склоны гор, вплоть до линии вечных снегов, безмолвно говорит о том, что здесь каждая пядь земли… потребует от человека упорной борьбы за приобщение к культуре. Какое количество творческой энергии, физической силы и денежных средств потребовалось бы для того, чтобы пробудить Туркестан!