Усмешка Люцифера

— Специального графика нет. Просто в конце месяца. Ты отпустишь меня?

— Конечно!

— И, надеюсь, не воспользуешься моим положением пленницы?

— Вот этого обещать не могу, сеньора! Ведь я пират. Прошу в спальню, она вам уже знакома…

Абигайл обреченно выполнила приказ.

Глава 2 Серебряный галеон с приятным сюрпризом

Тихий океан, Западное побережье Американского континента, 1578 год

Весной 1578 года англичане как гнев Божий обрушились на побережье Вест-Индии. Они нападали на ничего не подозревавшие испанские суда в тихих гаванях, кровавой волной прокатывались по городкам и поселениям испанских колонистов, вырезая целые гарнизоны и расхищая все, что могло представлять какую-то ценность. Четыре корабля Дрейка прошлись по испанским островам и поселениям на берегу Тихого океана, словно пожар по сухой траве. Горели дома, гремели выстрелы, лязгала сталь, лилась кровь, кричали женщины… Слитки золота и серебра, восточные шелка и драгоценная посуда, ювелирные украшения и какие-то таинственные безделушки туземцев из драгоценных металлов и камней — все неиссякаемым потоком текло и оседало в трюмах «Золотой лани», «Тайфуна», «Девятого вала» и «Медузы». Над отбитыми островами вместо испанских водружались английские флаги — Дрейк оставлял на них своих людей с вооруженными отрядами. Гном стал алькадом на острове Десаласьон, Голландец возглавил английскую колонию на острове Санта-Инес…

Все сполна испил Дрейк за это время: азарт, риск и радость побед, кровь поверженных врагов и слезы заложников, огонь пожарищ и жаркие абордажные поединки, жестоко подавленный им бунт команды на «Медузе», пьянки и любовные утехи с Абигайл… Камень его перстня странно светился изнутри страшноватым огнем преисподней, но он предпочитал не задумываться о его природе, как будто это был огонь маяка в темной ночи судьбы. Зачем задумываться, куда приведет обозначаемый им путь? Иногда ему казалось, что путеводный огонь тускнеет, — это был плохой знак, и он не задумываясь отказывался от планов, которые на первый взгляд сулили выгоду. И оказывалось, что правильно поступил…

Настала ночь, когда Абигайл высадили с парусного баркаса на берегу Акапулько. За время плаванья Дрейк привязался к ней, и теперь ему не хватало женщины, которая постоянно ждет его в каюте. И плевать, что это ожидание пленницы, не имеющей права выбора, плевать, что она много пила, чтобы забыться и убежать от действительности, что она была словно неживая, когда он ласкал ее тело… Сейчас он представлял, как она отходит от пережитого в объятиях своего мужа, распаленное воображение рисовало мельчайшие подробности, и он рычал от неутоленной страсти и ярости.

Впрочем, вскоре острота разлуки притупилась: в боях и схватках некогда было предаваться воспоминаниям. Тем более что наступало время отправки в Испанию ценностей, добытых в рудниках Акапулько: «Золотая лань», «Тайфун» и «Девятый вал» несли вахту в прилегающих водах в ожидании серебряного галеона. «Медузу» Гном оставил на Десаласьоне, но Дрейк не сомневался, что они и своими силами выполнят задачу.

И вот долгожданный день наступил: на горизонте показалась небольшая эскадра: галеон, корвет и две шхуны. Дрейк двинулся наперерез. Когда расстояние сократилось и он прочел в подзорную трубу название галеона — «Морской орел», — то понял, что они на верном пути. Испанская эскадра, заметив неприятеля, стала уходить. Началась погоня.

Капитан неотрывно смотрел в подзорную трубу. На преследуемых судах царил аврал: поднимались все паруса, открывались люки орудийных портов, команда, приготовив оружие, выстраивалась вдоль бортов… Но, несмотря на все усилия испанцев, расстояние неумолимо сокращалось. Целью «Золотой лани» стал «Морской орел», остальные корабли Дрейка нацелились на конвой. Пираты готовились к атаке. На марсах[9] стояли аркебузеры, дожидаясь своего часа. Остальные, в живописных лохмотьях, косынках, удерживающих волосы, чтобы не лезли в глаза, вооруженные абордажными кортиками и боевыми топорами, некоторые с пистолетами, нетерпеливо переминались с ноги на ногу у борта, ругались и размахивали оружием. Глаза горели животным огнем: все понимали, что сейчас будет кровь, много крови, но каждый надеялся, что не он обагрит палубу испанского судна, на которой ожидали испанские солдаты — в кирасах, железных шлемах, с алебардами, палашами, аркебузами…

Наконец заговорили пушки. Первые два залпа уничтожили такелаж, и «Морской орел» резко сбавил ход. Два ответных залпа почти не причинили серьезного урона «Золотой лани», впрочем, как всегда. Когда борта парусников отделяло всего двадцать ярдов, соперники обменялись выстрелами из ручного оружия, пролилась первая кровь. Рядом с Френсисом упал матрос, хрипя в предсмертной агонии.