Уснуть и только

Согласно многолетнему ежевечернему обычаю, Люси Бейкер, старшая из оставшихся в живых детей старого сквайра Бейкера, и, увы, единственная старая дева в этом доме, начала свой ритуал обхода дворца, поднявшись по старинной винтовой лестнице и зная точно, что к моменту, когда она войдет в верхнюю гостиную, часы над камином пробьют десять. Она всегда чувствовала удовлетворение от собственной пунктуальности, придававшей ей уверенности в этом неустойчивом мире, полном тревог и волнений.

Сегодня все шло как всегда. Люси стояла наверху винтовой лестницы, глядя на то, что когда-то было солярием архиепископа, и слушала нежный перезвон, говорящий о том, что близок час, когда вся семья разойдется на покой. Чуть слышно вздохнув, Люси прошелестела юбкой по двери солярия и огляделась, высоко подняв свечу. Несмотря на то, что у отца была большая семья: двенадцать детей, из них семеро до сих пор живы, они никогда, даже собираясь все вместе, не использовали эту комнату как спальню. Мать Люси, умершая двадцать шесть лет назад, всегда говорила: «Здесь предавались размышлениям великие люди; здесь не место для шумных детских игр», и семья придерживалась этого правила до сих пор.

Люси с удовольствием прошла по тихим темным коридорам к небольшим спальням, в которых всегда находились детские. Сейчас, когда Черити и Рут вышли замуж, а Питер стал викарием Мэйфилда и поселился в Миддл-Хауее, только Томас и Найзел, холостые братья Люси, занимали западное крыло дворца, а их брату Джорджу и его жене Филадельфии было предоставлено южное.

Из комнаты братьев не доносилось ни звука, видимо, они еще не вернулись. Однако Люси все-таки уловила какой-то шум, и когда она повернула в южное крыло, ее окликнул нетерпеливый голос:

– Люси, это ты?

Вежливо постучавшись в дверь спальни невестки, Люси Бейкер увидела, что Филадельфия сидит в кровати, широко открыв глаза и прижимая руки к груди.

– Ох, я так волнуюсь, что не могу уснуть. Джордж уже давно должен был быть дома. Он выехал из Лондона еще утром. Я уверена, что карета перевернулась или на них напали разбойники. Ох, как сильно бьется сердце…

Филадельфия выпрямилась, тяжело дыша. Покачав головой, Люси присела возле нее на кровать. Поглаживая невестку по плечу, она приговаривала:

– Ничего, ничего, Дельфи, дорогая, не волнуйся. И Джордж, и Сэм Бриггс вооружены. Никто не может причинить им вреда.

Два испуганных глаза уставились на Люси из-под облака темных волос.

– Но я не могу не беспокоиться, Люси. Можно мне встать и подождать их внизу?

Такая просьба могла показаться странной, но Филадельфии было только двадцать шесть лет, и она была замужем меньше года, тогда как тридцатишестилетняя Люси была хозяйкой этого дома с тех пор, как умерла ее мать.

– Что ж, Дельфи, если тебе станет от этого легче – пожалуйста.

– Да, Люси, конечно. Я снова оденусь, так что Джордж ничего не заподозрит, когда вернется.

– Хорошо, только не переутомляйся. – Люси поцеловала невестку, маленькую, хрупкую, похожую на ребенка, и, как считалось, «утонченную», после чего продолжила обход.

Пройдя через собственную спальню в восточном крыле, Люси поднялась по винтовой лестнице на следующий этаж, полностью обойдя, таким образом, по квадрату внутренний дворик, вокруг которого был выстроен дворец.

Слева от нее, этажом ниже, находилась семейная гостиная, которая когда-то была приемной архиепископа, а потом столовой сэра Томаса Грэхема и сэра Томаса Мэя. Сын сэра Томаса, Том Мэй-младший, известный поэт и историк, продал дворец деду Люси, железных дел мастеру Джону Бейкеру, поскольку сэр Томас умер, почти полностью разорив поместье и не оставив сыну другого выхода, кроме как продать его. С тех пор здесь жила семья Бейкер, которой дворец архиепископа как раз пришелся впору, чтобы разместить все их многочисленное племя.

Не заходя в гостиную, Люси прошла в свою любимую часть здания. Это была спальня архиепископа, где когда-то любили молиться Стратфорд и, по преданию, Томас Бекет, где почивала королева Елизавета, когда была в гостях у сэра Томаса Грэхема. Специально для этого случая сэр Томас распорядился пристроить башню с лестницей, чтобы в комнату можно было попасть, минуя внутренние помещения дворца. Бейкеры всегда использовали эту комнату, как спальню хозяев, и именно здесь умерла мать Люси, давая жизнь своему двенадцатому ребенку, Рут. Сейчас там в одиночестве обитал старый сквайр Бейкер, в свои семьдесят семь лет находившийся в добром здравии и не проявлявший никакого желания покинуть этот мир.