Уснуть и только

– Дорогие леди и джентльмены, вы можете пировать и веселиться всю ночь. Я же должен предаться молитвам, а затем отдохнуть, поскольку сегодня проделал трудный путь из Кентербери.

Не произнеся больше ни слова, архиепископ стремительно развернулся и исчез под аркой, оставив своих гостей в недоумении.

– Ну и как? – неспешно протянул Роберт Шарден.

– Ты был прав, – ответил Джон. – Это не лилия в рясе. Ты обратил внимание на то, как он иногда застывает, как будто покидает на время свою земную оболочку?

– Мне кажется, это случается, когда он глубоко задумывается. Но все равно выглядит впечатляюще.

– Интересно только, о чем он думает?

– Может быть, об убитых королях и властолюбивых королевах?

– И это осторожный Роберт?.. Ведь болтать вслух о таких вещах всегда было только моей привилегией. Я не хотел бы видеть, как ты, подражая мне, попадешь в беду.

Роберт собрался было громко рассмеяться в ответ – выпитое вино заставило его слегка поза быть о приличиях, но в этот момент кто-то подергал его за рукав. Повернув голову, Роберт увидел Джулиану де Молешаль, буравящую его прищуренными глазками.

– Роберт, – отрывисто произнесла она, – я хочу вас видеть.

– Вы уже видите меня. Я перед вами.

Она разъяренно фыркнула:

– Я хочу сказать, что желаю повидать вас на будущей неделе по важному делу.

– Понятно. Ну, и когда же вам угодно посетить меня?

– В следующий понедельник. Утром. Желательно, чтобы и Маргарет присутствовала.

– Маргарет?

– Да, Маргарет. А сейчас мне пора. Доброй ночи.

– В один прекрасный день я удавлю эту старую каргу, – процедил ей вслед Роберт.

– Не такая уж она, в общем-то, и старая, – возразил Джон. – Она родила Джеймса в четырнадцать, значит, сейчас ей около тридцати пяти.

– Но выглядит она старше.

– Потому что она отвратительна.

Подошедшая к ним Маргарет тут же спросила:

– Кто это отвратителен? – Она всегда бывала настороже, когда речь заходила о чьем-нибудь уродстве.

– Джулиана. Она явится к нам в понедельник, хочет обсудить какое-то дело. Ты не знаешь, что бы это могло быть?

– Понятия не имею, – пожала плечами Маргарет. – Хотя… – Она вдруг запнулась, и никакие уговоры не заставили ее продолжить свою мысль.

Но Алиса догадалась сама.

– Джулиана хочет женить Джеймса на Ориэль, – с уверенностью заявила она мужу, когда они уже взбирались по склону холма к Бэйндену, дому, где они останавливались, когда бывали в Мэгфелде.

Джон хмуро взглянул на нее:

– Господи помилуй! – воскликнул он.

– Не сомневаюсь, что я права.

Их лошади, бредущие бок о бок, осторожно лавировали между сугробами.

– Но, если я не ошибаюсь, Ориэль была помолвлена с сыном Гилберта Мериведра?

– Он не вернулся из Шотландского похода. Вот уже девять месяцев, как он сгинул.

– Клянусь кровью Христовой, Роберт никогда не согласится на Джеймса. Или ты думаешь, это воз можно?..

И в его голосе прозвучала тень сомнения. В ответ на окрик их слуги открылась тяжелая дубовая дверь. Сквозь проем был виден холл и слуги, мирно спавшие вокруг жаровни с тлеющими угольками.

– Роберт честолюбив, – задумчиво проговорила Алиса, глядя на мужа. – Он уже многого достиг, но если он хочет идти дальше, то ему совсем не помешает обвенчать свою дочь с деньгами Молешалей.

И Джон, и Алиса вздрогнули, когда под порывом ледяного ветра вдруг загремела, захлопнувшись, дубовая дверь. Холодное дуновение проникло даже внутрь сквозь закрытые ставнями, но незастекленные окна.

Глава вторая

Утренний туман тяжелым покровом лег на Бивехэмскую долину, белые клубы его скрыли мягкие очертания полей и лесов. Вокруг замка Шарден туман был таким густым, что все казалось окутанным паром. Зато высокое плато за лесом было неправдоподобно ярко освещено солнцем. И даже бесстрашная Джулиана, когда ее лошадь наконец вскарабкалась наверх, обрадовалась, словно попала из когтей дьявола в светлое Божье царство. Она даже задержалась на несколько минут на вершине, оглядывая все вокруг прищуренными, похожими на щелочки глаза ми, отнюдь не украшавшими ее некрасивое, с резки ми чертами лицо.

Лежащая вокруг земля превратилась в белое море, из которого торчали, как мачты затонувших кораблей, стволы деревьев, а вершины холмов казались одинокими островками. В застывшей в туманном безмолвии природе было нечто настолько прекрасно-неземное, что когда Джулиана увидела вдали реющий над белесыми клубами крест, то вначале приняла его за плод своего воображения.

Но вскоре ее уши, более острые, чем глаза, различили стук копыт и позвякивание упряжи. Джулиана поняла, что со стороны Мэгфелда движется кавалькада и сообразила, что это может быть только архиепископ. По каким-то непонятным ей самой причинам – ибо Джулиана не виделась с архиепископом со дня его прибытия и не имела никакой нужды уклоняться от встречи – Джулиана отъехала с тропинки в сторону.