Уснувший принц

— Вот ты и пришел, альд Аленор, сын альда Ламерада, — звучным глубоким голосом, похожим на колокольный звон в ночной тишине, сказала старуха и качнула головой. — Ты не мог не придти.

— Почему? — оторопело пробормотал юноша.

Старуха усмехнулась, но даже при этой усмешке выражение ее глаз не изменилось.

— А как ты думаешь, альд Аленор?

— Я н-никак не думаю, — выдавил из себя юноша. — Ты знала, что я приеду сюда? Откуда? Ты можешь заглядывать в будущее, как мерийские гадалки?

— Ты не мог не придти, — вновь усмехнувшись, повторила адорнитка. — Я не мерийская гадалка. Мое имя Ора-Уллия. Ты пришел сюда, потому что миром правит Неизбежность. Все, что должно случиться, обязательно случается, независимо от воли живущего.

— А-а! — облегченно выдохнул Аленор. — Ты хочешь сказать, что если я уже пришел сюда, то значит — должен был это сделать? Тогда конечно. Иначе я бы здесь не появился.

— Суть не в том, должен ты или не должен, — бесстрастно сказала Ора-Уллия. — От тебя это вовсе не зависит. Это зависит вовсе не от тебя.

— Ну да? — недоверчиво прищурился юноша. — От кого же это зависит? От Творца? Но Творец лишь созерцает наш путь, не лишая нас свободы выбора.

— От Неизбежности, — сухо произнесла адорнитка. — Запомни, альд Аленор: все без исключения подчиняется Неизбежности.

Аленор мог бы поспорить с Орой-Уллией. Например, спросить: а как же насчет Всемогущего? Он что, тоже подчиняется Неизбежности и просто не мог не сотворить мир? Но как это согласуется с абсолютной свободой воли Создателя и возможностями Его творений, созданных по Его образу и подобию и несущих в себе частицу Божества? Аленор мог найти и другие возражения — но не для споров приехал он сюда, в колонию адорнитов.

И все-таки он не удержался:

— Я вполне волен был сегодня свернуть у городских валов не направо, а налево и поехать на торжище или в Оружейный клуб.

— И все-таки ты не свернул направо, — жестко сказала в ответ Ора-Уллия.

— Мы теряем время, альд Аленор. Задавай свои вопросы. Мне пора уже очищать жилище. Я могла бы не отвечать на них…

— Однако этого требует Неизбежность, — вновь не удержался юноша.

— Ты плохо воспитан, альд. — Аленору почудилось, что глаза старухи на мгновение полыхнули темным пламенем. — Но твои слова истинны: это не мы с тобой разговариваем сейчас; это Неизбежность говорит сама с собой. Не сегодня, так завтра ты все равно узнал бы ответы на свои вопросы. Задавай вопросы.

— Прости, Ора-Уллия, — юноша отступил на шаг и еще раз поклонился. — Я был неучтив. Но это не от невоспитанности, а от желания добраться до истины. Существует множество кажущихся противоречий…

— Теперь уже я вынуждена быть неучтивой, — перебила его Ора-Уллия. — В третий раз говорю тебе: задавай свои вопросы, мне нужно идти очищать жилище.

— Да-да! — поспешно сказал Аленор. — Однажды, двенадцать лет назад, в год Черного Орла, я был здесь с моим отцом, альдом Ламерадом. Наверное, весной, потому что трава, помнится, была совсем редкой. Мы встретили на дороге похоронную процессию. Я видел ушедшего: это был седобородый старец в черной шапочке… Я хотел бы побывать на его могиле.

Аленор замолчал и с трудом заставлял себя не опускать глаза под долгим, тяжелым, пристальным взглядом Оры-Уллии. Капельки пота щекотали шею, стекая на спину, под панцирь, щекам было жарко. Ему показалось, что цепкий взгляд старухи обшарил всю его душу и Ора-Уллия знает его истинные намерения. Он из последних сил выдерживал ее безмолвный мрачный напор.

— Что было изображено на охранном уборе ушедшего? — наконец прервала молчание адорнитка.

— Охранном уборе? — недоуменно переспросил Аленор.

— Да. То, что ты назвал черной шапочкой, — это охранный убор.

Юноша задумался, припоминая, потом неуверенно произнес:

— Я точно не помню… Это было давно, мне было всего шесть лет… Какие-то узоры… красные… зеленые… Пo-моему, круг со звездой… Да, круг, а внутри звезда. И кресты… Кажется, кресты… — Он с сомнением посмотрел на адорнитку. — Или нет…

— Я знаю, о ком ты говоришь, — сказала Ора-Уллия. — Я могла бы спросить, почему у альда вдруг возникло желание побывать у склепа ушедшего адорнита. Но ты вряд ли скажешь правду.

— В тот день отец впервые показал мне черного орла, — терзаясь от того, что приходится кривить душой, глухо произнес Аленор. — Перед тем, как мы встретили похоронную процессию. Отец умер десять лет назад… Я знаю имя птицы: черный орел. Я знаю имя отца: Ламерад. Я знаю, где это было: неподалеку от Имма… Я не знаю имени ушедшего… Мне нужно знать имя ушедшего… Не могу объяснить почему, но я должен побывать на его могиле…