Уснувший принц

Где-то когда-то жил некий живущий, которому гадалка (возможно, из тех, мерийских, гадалок) предсказала гибель от руки внука. Чтобы отвести от себя эту угрозу, Тиней (так звали живущего) заточил свою дочь в глубокую пещеру, поставив у входа охрану. Но, как оказалось, было уже поздно: пришел срок и дочь Тинея родила сына. Тиней был богобоязненным живущим м не решился взять на душу тяжелейший грех, подняв руку на младенца. Дабы обезопасить себя, он отнял у дочери дитя и попросил кого-то из своих друзей увезти его подальше от дома и где-нибудь пристроить. Дочь, сама не своя от горя, прокляла отца и пустилась на поиски сына. Там было много всяких перипетий — но главное случилось в финале. Через много циклов дед и внук, не зная, кем они приходятся друг другу, совершенно случайно оказались в одно время в одном и том же месте, очень далеко от тех краев, где жил Тиней. И там, спасая от пожара постояльцев дома для путешественников, внук, оступившись, случайно столкнул с лестницы собственного деда, исполнив предсказанное гадалкой. Их жизненные пути, которые доселе не только не сближались, но вообще тянулись в разные стороны и как бы в разных пространствах, все-таки в последний момент, круто повернув, пересеклись в одной роковой точке. Вот уж действительно: от своего последнего часа не ускачешь и на самом быстром коне…

Аленора поразило не только это внезапно сбывшееся пророчество, свидетельствующее о предопределенности судеб живущих — автором такой пьесы могла быть Ора-Уллия или любой другой живущий, разделяющий подобные убеждения. Аленора поразило другое: он услышал подтверждение слов Оры-Уллии почти сразу же после встречи с ней. Услышал случайно. Но случайно ли? Или это владычица Неизбежность лишний раз показывала свое присутствие и могущество?..

Подавленный таким странным совпадением, юноша в задумчивости вышел из трапезной. Все недавние события лишали его самообладания и он начинал казаться самому себе жалкой пылинкой, которую швыряет то туда, то сюда по прихоти неведомых сил. Вспомнились прочитанные когда-то слова, которые не привлекли его внимания, но, оказывается, все-таки отложились в памяти: «Если бы зажженная свеча могла мыслить, то она бы решила, что горит потому, что ей так захотелось».

«А если повернуть в другую сторону, совсем не туда, куда меня подталкивают? — внезапно остановившись, словно наткнувшись на невидимое препятствие, подумал Аленор. — Если поступать совсем по-другому?»

Но в глубине души он знал, что если поступит как-то иначе, то не простит себе этого до самого ухода.

Он шел, как слепой, приближаясь к выходу из клуба и не замечая тех, кто беседовал, играл, шутил и пил пиво в многочисленных залах.

— Аленор! — вдруг радостно окликнул его знакомый голос.

Юноша словно очнулся. Ему навстречу, широко улыбаясь, шел ладный, крепко сбитый молодой альд в легкой бледно-зеленой сорочке с кружевами и тонких, такого же цвета брюках, заправленных в поблескивающие вишневые полусапожки на высоких каблуках. Длинные, завитые локонами соломенные волосы альда контрастировали с темными, не очень густыми усиками, карие глаза лучились радостью.

— Риолен! — Аленор улыбнулся в ответ. — Я сегодня думал о тебе.

Они одновременно подняли руки и положили их на плечи друг другу. Замерли на несколько мгновений, потом трижды похлопали друг друга по плечам.

— Ты как будто бы возмужал и подрос за то время, что я тебя не видел, — улыбка не сходила с лица Риолена. — И вижу, решил не расставаться с панцирем, дабы защитить свое сердце от стрел, летящих из прелестных девичьих глаз.

— Нет, по-моему, это ты подрос, — возразил Аленор, кивая на высокие каблуки друга. — Снял со смуглолицего? Или вашей двадцатке выдали такие вместо чаши Летних Ветров?

— Из синей чаши мы пили вино победы! — воскликнул Риолен. — Хотя смуглолицые здорово нас потрепали. Они очень интересные соперники, очень! Пойдем, сядем, я расскажу тебе, как мы завоевали синюю чашу. Это было зрелище, достойное того, чтобы его увековечить в поэме листов этак сотни на три-четыре. Или даже больше. Да что там — сам турнир был поэмой! Сейчас я тебе все расчерчу. Идем туда, там есть бумага, — показал Риолен и, схватив Аленора за руку, потащил к ближайшему свободному столу.

Риолен увлеченно рисовал разноцветными палочками на больших листах бумаги сцены боев, Аленор не менее увлеченно слушал и забыл на время обо всех своих сомнениях и тревогах. К ним начали стягиваться другие посетители Оружейного клуба.