Усобники

Посмотрел Иван на Юрия, пожалел брата, но с отцом согласен: Орды не минуешь, по-иному Москве не устоять и земель не прирезать. Эвон, на великого князя Андрея отец замахнулся, а тот в Сарай дорогу накатал, подарками всех улещивает…

Князь Даниил будто прочитал думы меньшего сына:

- Вам, Данииловичи, завещаю я и после моей смерти княжество наше крепить. Чую, настанет час, и Москве стол великий достанется. Я начало тому положу, а вы продолжите. Да зла друг на друга не держите, козни друг другу не творите, одно дело вершите, то, что имеете, приумножайте, где умом раскидывайте, где сети хитрые плетите, а коли силу почувствуете, и ею не гнушайтесь.

Иван согласно кивал, а Юрий был недвижим. Мысленно он далеко, в Сарае. Пуще всего опасается Юрий ханского гнева. Тогда кто спасёт его? Юрию так хочется ещё пожить, сесть князем после отца, власть познать.

А власть сладка, и бремя се Юрию пока неведомо. Оно тяжко и таит опасности, но Юрий о том не думает.

Он вздрогнул от отцовского голоса, обращённого к нему:

- На той неделе проводим тебя, сыне. Земля просохнет, степь оживёт, в первую траву оденется, кони веселей пойдут. Бог даст, удачи тебе, сынок. Помни, не для себя, труды твои — для княжества нашего. Не дадим неверному князю Андрею, аки волку ненасытному, терзать Москву.

Даниил помолчал. Потом заговорил снова:

- Я же, дети мои, к Михайле Ярославичу Тверскому отправлюсь. Рядиться с ним буду, дабы заодно стоять против великого князя. Покуда не ворочусь, Москву на тебя, Иван, да на боярина Стодола оставлю…

Иван провожал брата. Они ехали круп в круп.

- Осенью встречу тебя, Юрий.

- Не явился бы в Орду князь Андрей и хулы на меня не возвёл. Его и кровь родная не остановит.

Иван придержал коня:

- Попрощаемся, брат.

Они обнялись. Иван въехал на взгорочек, смотрел, как удаляется старший брат, а за ним десяток гридней. Следом тянулось несколько гружёных телег.

Долго глядел вслед малому поезду княжич Иван, и, лишь когда отъезжающие скрылись за лесным поворотом, он покинул взгорок и не торопясь направился к Москве.

* * *

Позабавил боярин Ерёма великого князя, рассказав, что Даниил шлёт в Орду княжича Юрия. Андрей Александрович смеялся, бороду поглаживал:

Тьма братцу моему очи застила, коль не видит, что племянник-то мой, Юрий, ещё в разум не вошёл, а ему велено посольство править. Да и Тохта, поди, не допустит его к себе. И что Даниил пошлёт в Сарай, коли у Москвы в скотнице одни тараканы?

Ерёма соглашался, подхихикивал:

- А что, великий князь Андрей Александрович, нонешним летом мы без ордынцев обойдёмся?

- Поглядим, боярин, чего ещё братец Даниил вытворит…

В тот день князь Андрей поведал княгине Анастасии о том, о чём рассказал боярин Ерёма. Та обрадовалась: может, услышал Бог её молитву и не покинет Любомир город Владимир. А вслух великая княгиня поддержала:

- Молод Юрий, чтоб тебе, Андрей Александрович, в Орде противостоять. Ты, чай, у хана Тохты в чести.

- Верно, княгинюшка, голубица моя.

Поморщилась Анастасия. Голубицей зовёт её и Любомир, то ей сладко, но слышать такое от постылого князя!

- Не голубица я, великий князь, не зови меня этим именем. Голубица голубят высиживает, мне же этого не дано.

Насупил кустистые брови князь Андрей: больно, ох как больно ударила его Анастасия! Ой ли, она ль виновата, кто ведает, отчего нет у Анастасии детей? Обнял её, но княгиня отступила.

- Будто чужд я тебе? — сказал князь с горечью.

В ответ ни слова.

- Ох, Анастасия, кабы не любил тебя…

Анастасия насмешливо обронила:

- Того мало, в соку берёзка!..

Уходил он от княгини с горечью в сердце и не мог понять: злость ли его гложет, тревогу ли какую посеяла в его душе Анастасия? Встречному отроку бросил резко:

- Вели коня седлать!

Учуяв княжий гнев, отрок метнулся, а Андрей Александрович, накинув на плечи корзно, вышел на высокое крыльцо, посмотрел на Клязьму. Она уже вскрылась и несла остатки льда, коряги и всё, что подхватывала с берегов.

Ворота детинца распахнуты. Опираясь на копья, стояла в проёме стража в стёганых тёплых кафтанах и войлочных колпаках, с пристёгнутыми к боку мечами. Перегнувшись, осматривал даль караульный гридин. Князю видна только его спина, и он не понял, кто это из дружинников. От причала отплыл вёрткий чёлн: какой-то владимирский рыболов вышел на лов. В Кузнечной слободе звенели молоты.

Отрок подвёл коня, но великий князь уже передумал ехать, вернулся в хоромы, позвал Ерёму:

- Выведывай, боярин, чего ещё Даниил выкинет. Эвон, с Дмитрием сообща тягались, а ноне московский князёк шубу вывернул.

* * *

Версту за верстой топчут копыта безлюдную степь. На ночь гридни стреноживают коней, выставляют чуткий караул. Спят на траве, разбросав войлочные потники и положив под головы сёдла.