Усопший Цезарь

– М-да. – Вульф нахмурился, глядя на стоявшие перед ним две пустые бутылки. – Это несколько непоследовательно… Сначала вы отказываетесь дать десять тысяч, необходимые вашему сыну, чтобы избежать неприятностей, а затем, как бы мимоходом, соглашаетесь гарантировать точно такую же сумму в случае проигрыша пари.

– Это было не мимоходом.

– У вас были особые причины полагать, что ваш сын выиграет пари?

– Какие к черту причины? Я даже не знал, по какому поводу заключается пари.

– Вы не знали? Ваш сын поспорил, что Пратт не зажарит Гикори Цезаря Гриндена на этой неделе.

– Нет. Тогда не знал. Дочь рассказала мне уже потом. Когда Клайда не стало.

– Разве Пратт не объяснил вам по телефону?

– Я не дал ему возможности. Когда я услышал, что Клайд находился у Тома Пратта и побился с ним об заклад, и что у Пратта хватает наглости спрашивать, поручусь ли я за своего сына, – неужели вы думаете, я буду дознаваться у этой скотины о подробностях? Я сказал ему, что любая сумма, которую мой сын может ему проспорить, будь это десять тысяч долларов или в десять раз больше, будет немедленно выплачена, и повесил трубку.

– Когда ваш сын вернулся домой, он не рассказал вам, в чем заключалось пари?

– Нет. Произошла еще одна сцена. Раз уж вы… тогда знайте все. Когда появился Клайд, я был вне себя от гнева и потребовал объяснений. Я вспылил, он тоже. Я обвинил его в предательстве. В том, что он заключил с Праттом фиктивное пари, чтобы мне пришлось выплатить деньги, а Пратт передал бы их Клайду. После этого он ушел. Как я уже сказал, я только потом выяснил, в чем состояло пари и как оно было заключено. Я сел в машину и поехал в Кроуфилд к одному своему старому другу. Я не хотел ужинать дома с дочерью, женой и Бронсоном, приятелем Клайда. Мое присутствие испортило бы весь ужин, обстановка и так была достаточно накаленной. Около десяти вечера я вернулся и застал жену, рыдавшую у себя в комнате. Примерно через полчаса позвонил племянник Пратта, и я отправился туда. Вот куда мне пришлось пойти, чтобы увидеть моего мертвого сына…

Осгуд умолк, и Вульф вздохнул:

– Это очень плохо… То, что вас не было дома. Я надеялся узнать от вас, когда, при каких обстоятельствах, куда и зачем ушел Клайд, а вы не можете мне это сообщить.

– Нет, могу. Моя дочь и Бронсон мне рассказали…

– Прошу прощения. Если вы не возражаете, я хотел бы услышать это от них самих. Который час, Арчи?

– Десять минут шестого, – сказал я.

– Спасибо. Вы понимаете, мистер Осгуд, что мы ищем иголку в стоге сена. Сотни людей в округе знают вашего сына. Один из них, а может быть, несколько могли достаточно сильно ненавидеть или бояться Клайда, чтобы желать его смерти. Несмотря на то, что мой помощник держал загон под наблюдением, кто угодно мог незаметно подобраться к дальнему концу загона. Ночь была темная. Но мы начнем расширять поле наших поисков только тогда, когда нас принудят к этому обстоятельства, поэтому сначала давайте закончим с теми, кто был у Пратта в тот вечер. Что можно сказать о Макмиллане?

– Я знаю Монта Макмиллана всю свою жизнь. Даже если бы он застал Клайда в тот момент, когда он пытался вытворить какую-нибудь идиотскую штуку с быком, Бог мой, Монт не убил бы его. И вы сами говорите…

– Я знаю. Клайда за этим не застали. – Вульф вздохнул. – Всех, кажется, перебрали. Пратт, Макмиллан, племянник, племянница, мисс Роуэн… И никаких намеков на возможные мотивы, Я полагаю, поскольку ваш дом расположен всего в миле от дома Пратта, что вполне можно назвать соседством, нам следует поговорить и о тех, кто находился здесь. Что вы можете сказать о Бронсоне?

– Ничего. Клайд приехал с ним и представил как своего друга.

– Старого друга?

– Не знаю.

– Раньше вы никогда о нем не слышали?

– Нет.

– Что можно сказать о людях, которые у вас работают? Кто-нибудь из них имел зуб на вашего сына?

– Нет, абсолютно никто. В течение трех лет Клайд управлял фермой. Он был компетентен, его уважали и даже любили. Разве что…

Осгуд вдруг замолк, приоткрыв рот, а затем продолжил:

– Бог мой, я только сейчас вспомнил… Но нет, это смешно.

– Что именно?

– Так… Один наш бывший работник. Два года назад у нас пал теленок от племенной коровы. Клайд обвинил этого человека и выгнал. С тех пор тот постоянно болтает, что он был не виноват, и как мне говорили, высказывает разные дикие угрозы. Когда об этом начинаешь думать… Теперь он служит на ферме у Пратта. Пратт нанял его прошлой весной. Зовут его Дейв Смолли.

– Он был там вчера вечером?

– Возможно.

– Конечно, был, – вмешался я, – вы же его помните. Это он противился тому, чтобы вы использовали валун в качестве зала ожидания.

Вульф оглядел меня.

– Ты имеешь в виду того идиота, который сидел на заборе и размахивал ружьем?

– Угу. Это и есть Дейв Смолли.

– Фу! – Вульф чуть не плюнул. – Он не подходит, мистер Осгуд. Вы же сами совершенно справедливо заметили, что убийца должен был отличаться умом и сообразительностью. Дейв не виновен.

– Он много всего болтал.