Успей поймать любовь

Павел между двух здоровых мужчин. Он светлый, они кареглазые и, лица такие… Казённые что ли. У него два сводных брата, возможно, они. Похоже, что военные или полицейские.

Женщина в возрасте. Стройная в строгом костюме. Вот она светлая и глаза у неё, как у Павлика. Это мама.

Много фотографий из тренажёрного зала, статьи о здоровье, фото хлеба. Он рассказывал, что пёк хлеб. Я с улыбкой фото увеличивала каждой буханки…

Веля. Что ты хочешь?

Он же…

Он другой.

Недостойна?

— Прости, Пань, — на автомате выдохнула я.

Ещё было сообщение от Руслана, где он выслал адрес и фото коттеджа, что сняла их тусовка. Приглашал Пашу вместе с девушкой, требовал фото этой девушки. Панька ему не ответил.

И папка с подписью: «Сладкая». Моих фотографий пятьдесят три штуки. Я даже не замечала, что он меня фотографирует. На улице, в постели, когда спала. Прилично. И где я стою на коленях во рту огурец, пытаюсь выпить сок из широкого стакана.

Отлично, блин!

От просмотра Пашиного телефона поднялось настроение. Особенно хлебушек меня сильно впечатлил.

Разделась, и залезла в душ. Только воду включила, как зазвонил телефон, заиграл приятной мелодией.

Пришлось закрутить краны и выйти из кабинки.

Номера в телефонной книге не было. Неизвестный абонент. Для Павла неизвестный, а я наизусть этот номер знала. Моему любовнику звонил бывший муж.

12

Я ответила. Могла бы забить, но любопытство – большое свинство. И, ответив, гаркнула, вполне удачно после пьянки, Костромин ничего не понял.

— Здорово, конь! — его голос был страшным. Он на взводе, рычал и шипел агрессивно.

От этого я в ступор впала. Кожа покрылась мурашками. Волосы шевельнулись, и я невольно голову втянула в плечи.

Сука! Ты, тварь! Во что ты меня превратил, что я так реагирую на твой гнев?!

— Сфоткал меня с женщиной и выслал моей Юле? Благородно-то как! Сиповки малолетние так делают, но ты же пидарас, на роже написано, и поступки соответствующие. Только я Велю предупредил на твой счёт. Ни хрена тебе не светит с моей женщиной! Мудак, я вырулю ситуацию, ни раз уже делал, а вот тебе лучше свалить из города! И Веля моя!!! — заорал он в трубку. — Слышал?! Я её не отдам!

Я отключила звонок и замерла, стоя у раковины.

Это что?

Вторая часть речи Костромина уложилась в голове, совершенно неправильно. То есть Макс меня не отпускает? Он считает меня своей и готов не отдавать?

Смешно… да, очень смешно.

Я пока решила переварить информацию и вернулась в душ. Неосознанно принимала холодный, чтобы продрогнуть и прийти в себя. Голова заодно прояснилась.

Что получилось? Пока я со «своей алкоголичкой» в туалете слёзы лила, Паша сфоткал Макса с Анькой и выслал Юле-овце?

Да, блин, не верю! Я бы в жизни так не поступила… неужели, Паша мог?

Хотя он странный. Даже полазив в его телефоне, ничего не поняла о нём.

Красивый мужик с деньгами, девки виснут, он хлеб печёт… С Велей из провинции трахается.

Я не понимаю, зачем ему нужно было фоткать Макса. Лучше бы ударил его в лицо. Действительно не по-мужски поступил, фоточки девочке высылать.

Идиот.

Не ожидала.

Из душа я вышла трезвым взрослым человеком, поэтому тихая уборка прошла быстро и качественно.

Под мусорный пакет приспособила старый баул, туда выкинула продукты, что за ночь стухли и бельё, которое ненавидела. А ненавидела я теперь многое, что связано с Костроминым в первую очередь, и неожиданно улетел в мусор халатик, в котором Пашу встречала и спала с ним. Даже на память не хотела оставлять.

Смотрела на кровать, где спал мужчина, и морально готовилась к разговору.

Он купил мне квартиру. Так и думала, что это чистое попадалово. Обычно мужчина так расщедрится и ждёт, что ему любовница ручки целует и во всем потакает. И чтобы такой меценат не делал, ждёт он только невинные глазки, приоткрытый ротик и раздвинутые коленочки.

Я же знала!

И без работы осталась, значит, кредит пока не смогу взять и вернуть ему деньги.

О чём я?!

Боже!

Я что не люблю этого человека?

Мне же казалось, что влюбилась…

Казалось.

Один косяк показал, что всё херня, а не влюблённость.

Я мучительно искала выход из эмоционального лабиринта, в который меня запихнули два мужика. И пока ничего не могла понять, куда идти и как поступать.

Возможно, поэтому на кухне и в комнате была наведена идеальная чистота.

Играл телефон Паши, и опять номер, не занесённый в телефонную книгу. И опять я его узнала.

Мама моя звонила.

Я вышла в прихожую, волоча за собой баул с мусором.

— Да, мама, — ответила я.

Держа телефон у уха, зажимала его плечом. Сама надевала сапоги.

— Валечка, доченька! Выручай нас! — встревоженный голос родительницы хоть как-то помог выйти из посталкогольных депрессивных размышлений.

— Конечно, что нужно? — удивилась я такому беспокойству.

— У папы концерт, а у нас круглый стол в администрации перекинули на два часа раньше. Муху некому забрать из школы, а продлёнку отменили, учительница заболела.

— Засада со всех сторон, — вздохнула я. — Конечно, мама. Какой у него класс?

— Второй «Б», я потом позвоню на этот номер, когда вернёмся.

— Не надо, я сейчас телефон куплю, симку старую вставлю, так что всё в порядке, — предупредила я маму.