Успей сказать о любви

Всё, что происходило в дальнейшем, было для меня похоже на приключения, много было отдано сил для спасения одного человека. Я отказывалась верить в то, что мне кругом твердили, что бывших наркоманов не бывает. Зато теперь муж может похвастаться своим большим стажем в известной области и удивительной живучестью. Давно уже нет тех, с кем он начинал свои весёлые дела.

Девяностые годы незабываемы для нас, им нет аналогов. Кто-то сколачивал себе состояние, а кто-то просто приобретал опыт. У меня он особенный, я стала железной. Меня считали чудачкой, когда я выражала своё мнение, иронизировали над тем, что я читаю книги, не соответствующие времени. А читала я лет двадцать книги по истории, собирала по крохам воспоминания людей, переживших события, которые от нас ушли далеко в прошлое. Никто же не знал, что придётся вспомнить то прошлое. Времена напоминают о себе и делают снова перестановку вещей, приводя уже других людей в состояние аффекта.

А когда-то мне казалось, что я жила просто в прекрасном замке, из которого меня затем выпроводили с неслыханной дерзостью. Лавина человеческих тел, сломя голову, ринулась с новым лозунгом «Свобода» к ней самой. Бежали, пытаясь от чего-то освободиться, будто кто-то до этого держал их в кандалах. Бежали, как раз, наоборот туда и для того, чтобы нацепить на себя эти кандалы. Ужаснулись, когда оказались в том месте, куда бежали все эти три десятка лет.

Оказавшись за пределами моего прекрасного замка, в своё время ужасалась и я. Вместо привычных людей с одухотворёнными и радостными лицами, людей, которые верили в незыблемость завтрашнего дня, я встречала совершенно других, у которых это завтра отняли. Мне пришлось заметить, что людей, похожих на призраки, становится много. Как быстро происходило это превращение. Со всех щелей выползали эти люди — призраки, было ощущение, что их штамповали где-то на заводе. Я открывала глаза в полном изумлении, видя, как в привычных мне местах появлялись необычные люди.

Наверное, таким образом выражалась свобода. Освободились от всех правил, ко всем чертям послали мораль и получили свободу действий, в том числе, свободу принимать наркотики. В тот же миг впридачу приобрели тяжелейшим опасным грузом наркозависимость. За свободу оказалось нужно очень дорого заплатить, в основном расплачивались жизнью.

По вполне понятным причинам мне было страшно бросить мужа в его состоянии. Я только встретилась с этой проблемой, недооценивая всей её тяжести. Его родители находились очень далеко и не могли помочь ему. Все предупреждения знакомых, что жизнь с наркоманом принесёт только одни мучения, отклоняла и не придавала им особого значения. Вдвоём прошли трудный путь.

Бог сохранил ему жизнь, наделив его некоторой рассудительностью в его опасном пристрастии. Употреблял он почти всегда опий и всегда строго определённую дозу. В каком бы он состоянии не был, он всегда помнил, какая должна быть доза. Все его приятели погибали один за другим по двум причинам — передозировка и употребление всякой синтетической дряни.

Время удивительно меняет человека. Когда-то я в упор не разглядела в муже наркомана, сейчас я их условно определяю за километр, я видела их много. Я привыкла к тому, что в его жизни появлялись новые случайные люди. У меня не было к ним никакого презрения, было бесконечно жаль, у каждого своя душераздирающая история. Время их не пощадило. Они заслуживали право жить, а их фактически убили.

Первым большим потрясением для меня стала смерть Джона. Он приходил частенько к нам со своей женой Олей. Оба когда-то учились в училище имени Б. М. Грекова, оба в девяностые пристрастились к наркотикам. У Джона отец работал художником — оформителем в театре и мечтал о карьере художника для сына. Сам Джон всегда улыбался, когда ему задавали вполне ожидаемый вопрос — в честь кого его назвали Джоном. Как-то неловко было Вовам, Саням и Игорянам сидеть в одной компании с Джоном.

Всё объяснялось просто. Любили в Советском Союзе родители давать своим детям имена людей, которые их вдохновляли. Вот и решил отец назвать своего сына в честь журналиста Джона Рида, который побывал в России во время Октябрьской революции и написал знаменитую книгу «Десять дней, которые потрясли мир». А ещё в школе у нас училась девочка с красивым именем Аврора. Как ни крути, опять получается какое-то возвращение к временам минувшим, никак мы не можем убежать от них, что-то они хотят от нас. К добру ли я вспомнила Джона? Есть над чем задуматься.

К Джону, которого знали лично мы, я относилась с особым тёплым чувством. Он не был похож на всех остальных приятелей мужа. Это был высокий худощавый парень с необыкновенно тонкими чертами лица. Он был образованнее остальных, с ним всегда интересно было общаться. С ним было светлее в нашей общей беде. Он всегда извинялся передо мной, ему одному было стыдно за то, чем занимаются все.