Успех без офисного рабства

Опубликовав книгу о том, как развивать и применять свои творческие способности, я решил, что передо мной открылось поприще профессионального лектора и оратора. Конечно же, я могу произносить такие же гениальные речи, как Том Питерс или Энтони Робинс, и получать не меньше двадцати тысяч долларов за выступление. Значит, мне надо ехать в Ванкувер, Б. К. [1](Б. К., конечно же, означает "больше капусты!"), где больше прогрессивных и передовых организаций и учреждений, чем в Эдмонтоне, провинция Альберта. По крайней мере, я так думал. Я не сомневался, что крупные фирмы валом повалят и будут толкаться в очереди, чтобы пригласить меня произнести перед их сотрудниками зажигательную речь или провести революционный, переворачивающий людские судьбы семинар о том, как стать креативнее.

В сентябре того же года я переехал в Ванкувер. Это было одновременно и лучшее, и худшее время моей жизни. Наконец-то я мог провести зиму вдали от бесплодной мерзлой тундры, известной под названием Эдмонтон, - моего родного города. Однако мое материальное положение по приезде в Ванкувер было настолько ужасным, что я не мог позволить себе даже нервного срыва. Квартира моя была обставлена лишь наполовину, и притом таким старьем, от которого отказалась бы даже Армия Спасения. У меня была машина - десятилетнее корыто, стоимость которого удваивалась, когда я заливал полный бак бензина. Единственным символом красивой жизни был зонтик, под которым я прятался от ванкуверских дождей.

У меня был скудный доход - мне платили примерно 500 долларов в месяц за курс, который я читал в Университете Саймона Фрейзера.

У меня была тысяча долларов сбережений и тридцать тысяч долларов долга за обучение в университете. Семинаров пока никаких не предвиделось. Так что покупку "роллс-ройса" и наем дворецкого приходилось отложить - по меньшей мере, на год или два. Короче говоря, мое положение было настолько отчаянным, что, проходя мимо уличных музыкантов и попрошаек на Грэнвилл-стрит, я успевал попросить у них подаяния раньше, чем они у меня.

Однако я изо всех сил старался видеть вещи в правильном свете. В моем положении было и нечто героическое. Когда-нибудь потом кто-нибудь напишет книгу, а может, даже поставит фильм, повествующий о драматических событиях моей жизни после побега из корпорации. В моей жизни были и странные, и неприятные моменты, но они все прекрасно легли бы в основу захватывающего сюжета, в финале которого я достиг бы таких высот, на которые суждено взойти лишь избранным представителям человечества. Сегодняшние мои злоключения завтра станут вдохновляющими историями на страницах журналов People, Fortune, Entrepreneur и Business Week.

Несмотря на мое абсолютное непонимание того, что надо знать и уметь успешному лектору и организатору семинаров, восемь месяцев в Ванкувере имели свои светлые стороны. Жизнь в новом городе была приключением и приносила мне удовольствие. По сей день я называю Ванкувер своей второй родиной. Несмотря на нехватку денег, я обязательно раз в неделю ужинал в хорошем ресторане. Я почти каждый день беспрепятственно ездил на велосипеде - в отличие от Эдмонтона, где этому мешали холод и снег.

Однако не все было так радужно. Через восемь месяцев у меня стало еще хуже с деньгами. Я не получил ни одного приглашения произнести речь или провести семинар. К тому же я раздал бесплатно гораздо больше экземпляров своей книжки, чем продал. Гениальная идея - переехать в Ванкувер - обернулась катастрофой. Я сбежал от морозной зимы Эдмонтона в объятия очень сырой и временами почти такой же холодной ванкуверской зимы. Ранней весной, когда мне уже нечем было платить по счетам, ситуация начала накаляться. Я вернулся в родной город, признавшись себе и другим, что из меня не вышло профессионального оратора и консультанта по креативности - позорное положение, от которого мое "эго" чудовищно страдало, хотя и пыталось изо всех сил сделать вид, что ничего особенного не происходит.

Хотите верьте - хотите нет, но дальше было еще хуже. Вернувшись в середине апреля в Эдмонтон, я серьезно подумывал - вы только вообразите! - устроиться на "настоящую" работу. Я надеялся, что если мне "повезет" и я найду работу, она будет временной. Стоит ли упоминать, что если бы мне пришлось работать на корпорацию до пенсии, это стало бы злейшей насмешкой над всеми моими планами...

Выражаясь поэтически, моя жизнь в то время была морем зол. На май у меня был назначен один семинар, и всё. Моя машина была на последнем издыхании. Бобы и рис были для меня величайшим лакомством. Я ездил на велосипеде, надеясь, что он не сломается, потому что починить его мне было бы не на что. Еще хуже было то, что мне приходилось сосуществовать с двумя соседями, иначе мне не хватило бы денег на жилье. Мы снимали квартиру втроем. Один сосед был патологический критикан с левацкими убеждениями. Другой был патологический критикан с крайне правыми убеждениями. Каждый из них считал другого сумасшедшим, и, по совести сказать, оба были правы.