Успеть до захода солнца

– Конечно, нравится… – начала было Джессика. – Он очень приятный парень.

– Это Рори приятный парень. Ты могла бы поцеловать его?

Джессика шумно выдохнула:

– Нет.

Друзья, подумала она. Мы просто друзья по работе, просто знакомые.

Теперь она могла сделать еще один решительный шаг.

– Меня тянет к Чейзу. Он мне интересен.

– Тогда если ты хочешь повторить то, что было, или что-то большее, тебе нужно самой проявить инициативу. Он не решится или решится через год, когда додумается до этого.

– Спрошу для ясности… – Джессика наставила на Бодин указательный палец. – Ты хочешь сказать, что мне надо встречаться с твоим братом?

– Я говорю как твоя подруга и как твой работодатель, чтобы уж расставить все акценты, что вы с Чейзом взрослые люди, оба не связаны семьей, оба разумные и независимые. Как сестра, которая знает его как облупленного, я советую тебе вот что: если ты хочешь что-то начать, то начинай. И никто из ваших общих знакомых не будет шокирован или обеспокоен, если вы сойдетесь. Не понимаю, почему люди так чертовки усложняют все, что касается секса.

– Я не имею в виду секс с ним.

– Конечно, имеешь.

Джессика вздохнула:

– Конечно. Надо подумать об этом. Но не год или дольше. Мне хватит и одного-двух дней. Бодин!

– Да?

– Здорово, что у меня есть такая подруга.

Взглянув на нее, Бодин усмехнулась:

– Тебе повезло со мной. Я чертовски хорошая подруга.

Продолжая улыбаться, она снова нажала на газ. Они почти дома, подумала Бодин, когда проезжала мимо маленького голубого автомобиля, ехавшего в противоположную сторону. Ей очень хотелось скорее оказаться дома. Если бы шина на тачке Кэрин Эллисон лопнула на две минуты раньше, Бодин увидела бы ее на обочине и остановилась, а не пронеслась мимо, так как Кэрин ехала в Миссулу.

Две минуты изменили бы все.

Он вытер снегом кровь с рук. Он не собирался этого делать. Почему девчонка так себя вела? У него было право, данное Господом, – нет, даже обязанность продолжать свой род, размножаться.

Распространять по миру свое семя.

И разве Господь не поставил ее на его пути?

Она была тут, на обочине дороги, с лопнувшей шиной. Более ясного знака небесного покровительства он не видел.

И вообще, если бы она оказалась слишком старой для деторождения или некрасивой – ведь мужчина имеет право взять в жены красивую девицу, – он помог бы ей поставить другую шину, как добрый христианин, и продолжил свой путь.

Продолжил бы охоту.

Но она была молодая. Моложе, чем та шлюха из бара, и хорошенькая, как капелька лимона. Раз она уже принялась за починку своей тачки, значит, в ней была искра энергии, а мужчине необходимо, чтобы его сыновья были полны энергии.

И разве она не улыбнулась благодарной улыбкой, когда он остановился, чтобы ей помочь?

Он ценил хорошие манеры. То, как деликатно она отошла в сторону, чтобы он мог взяться за дело, показало ему, что она знала свое место.

Но потом она вытащила телефон и сказала, что позвонит друзьям, с которыми условилась о встрече, и сообщит о случившемся.

Он не мог этого допустить.

Он сказал ей об этом, и она смерила его взглядом, который ему не понравился. В этом взгляде не было уважения.

Тогда он ударил ее. Теперь, оглядываясь назад, он понимает: ему не следовало допускать того же, что и с предыдущей. Надо было сразу вырубить ее, учитывая, как громко она орала и как отчаянно отбивалась.

Ударила его прямо по яйцам, и ему пришлось огреть ее гаечным ключом.

Но она дышала, даже слегка стонала, когда он швырнул ее в кузов, связал и заклеил рот липкой лентой, чтобы она снова не начала кричать.

Он вернулся, поднял телефон и достал из машины ее сумочку. Он слышал, что полиция нашла в прошлый раз на месте смерти той барменши.

Он был доволен собой, понимая, что сделал все по своему плану, – то, что должен был сделать. Она проснется в подготовленной для нее комнате, и он быстро научит ее правильно себя вести. Выполнять свой долг.

Но когда он приехал домой и вытащил ее из кузова, то увидел, что там гораздо больше крови, чем он ожидал. Он первым делом подумал, что теперь ему придется все тщательно отмыть.

А потом решил, что она умерла назло ему прямо в его машине. Прямо назло ему.

Эта мысль не только испортила ему настроение, но и слегка напугала.

Он снова накрыл ее одеялом и уехал. Даже не зашел в дом. Там не место дохлой девке, которая не умела себя вести.

Особенно теперь, когда земля мерзлая и рыть могилу слишком тяжело.

Ожесточившись из-за своего невезения, он гнал машину в ночном мраке, сквозь снегопад в глушь лесов. Потом шел с мертвой девкой на плече, проваливаясь в глубокий снег. Но недалеко.

Он зарыл ее в снег вместе с телефоном и сумочкой. Но сначала вынул из кошелька деньги и забрал одеяло, в котором нес девку. Он не дурак.

Никто не найдет ее до весны, это точно, а может, и потом тоже. Звери разберутся с ней первыми.

Он на секунду задумался, стоит прочесть над ней молитву или нет. Решил, что она не заслужила молитвы и не была достойна его самого. Поэтому он обтер снегом руки, избавившись от крови, и оставил ее в темной тишине лесов.

Глава одиннадцатая