Успеть к полуночи. Безмолвный свидетель. Позор семьи

— Перрина послала меня встретить одно из наших судов, которое прибывало из Генуи… Капитан признался мне, что к ним на борт поднялся человек… человек, которого, по всей видимости, разыскивает итальянская полиция… Я страшно разозлился, потому что не хотел заниматься с этим нелегальным пассажиром. Из-за них всегда возникают неприятности… Я возвращался домой, когда увидел мужчину, прислонившегося к стене и, казалось, едва державшегося на ногах. Ты знаешь, какой я, Элуа? У меня слишком мягкое сердце… Я подошел к этому симпатичному мужчине. Он оказался итальянцем. Он спросил меня, знаю ли я человека по прозвищу Фонтан-Богач. Меня это насторожило.

Через несколько минут разговора я понял, что передо мной тот самый нелегальный пассажир. Я сказал ему, что я и есть Фонтан, отвел к себе в маленький кабинет, бывшую прачечную комнату позади дома. Там бедолага разорвал свой пояс и высыпал перед моими глазами такую груду драгоценностей, что я просто был ослеплен! Удача… Элуа, настоящая удача… почти миллион франков… есть с чем вновь начать свою жизнь.

— С Эммой Сигулес?

— Да… Между мной и Перриной уже давно ничего нет… и я догадывался, что Пимпренетта скоро выйдет замуж и покинет дом… Я думал, что в Америке смогу стать тем, кем никогда не буду в Марселе… Я проводил Ланчиано в свою кладовую, утверждая, что только там он сможет скрыться от полиции… Там я его убил… и бросил тело в воду после того, как забрал драгоценности. Затем отправился их прятать.

— Куда?

— В старую прачечную, в печь, которая давно не работает… На следующий день я все объяснил Эмме… И надо ж было, чтоб эта идиотка наткнулась на Пишеранда… Она понимала, что за ней будут следить, и предупредила меня… Ты знаешь, что было дальше… Когда я избавился от Пишеранда, Эмма испугалась. Я понял, что она может меня предать… Я был вынужден от нее избавиться… хотя я ее очень любил.

— А Бруно?

— Он хотел отомстить за своего друга Пишеранда… Я не верил, что он от меня отстанет, и думал, что в конце концов он доберется и до меня… Элуа, я рад, что промахнулся.

— Это вышло случайно, негодяй!

Адоль поднял на Маспи Великого глаза, полные слез.

— Ты мне должен помочь выбраться из этого, Элуа… Ведь ты…

— Послушай меня, Дьедонне: Перрина не заслужила того, чтобы у нее был муж-убийца… Пимпренетта выходит замуж за Бруно, и я не хочу, чтобы в моей семье была дочь преступника…

— Ты думаешь, что я должен уйти?

— Ты уйдешь, Дьедонне.

— Куда?

— Это мое дело.

— Вместе с драгоценностями?

— Без драгоценностей.

— Ты хочешь у меня их украсть?

— На них слишком много крови.

— Но если у меня не будет драгоценностей, на что я буду жить?

— Там, куда ты идешь, такие вопросы не возникают.

— Я не понимаю.

Элуа собрался с силой, напряг мышцы и ударил Дьедонне в подбородок — это был самый сильный удар, который он наносил когда-либо в своей жизни. Адоль был буквально сметен со скамьи этим ударом и, оглушенный, рухнул за борт. Маспи видел, как он камнем погружается в воду. Он завел мотор лодки, чтобы поскорее удалиться до того, как этот приговоренный вновь появится на поверхности воды.

Перрина Адоль сидела, мертвенно бледная, застывшая от напряжения, и слушала, как Маспи рассказывал ей о смерти ее мужа.

— Это была настоящая исповедь… Он не чувствовал в себе больше сил жить, когда на его совести были все эти трупы… и потом, в эту рану на руке попало заражение… Он так быстро прыгнул в воду, что я даже не успел пошевелиться!

— И вы даже не попытались, чтобы…

— Нет.

— Я думала, что он был вашим другом.

— Вот именно, Перрина, я бы не выдержал, чтобы в одно прекрасное утро его отправили на гильотину… и потом, такой позор для вас… для Пимпренетты… Я считаю, что правильно поступил, Перрина.

Она помедлила минуту, прежде чем сказать:

— Я тоже так считаю.

— Для всех — мы вернулись вместе, он и я, потом вы нас задержали, чтобы взять что-то… а потом он снова вышел, после моего ухода… Вы сообщите в полицию послезавтра…

— Послезавтра…

— Возможно, его найдут… возможно, не найдут…

— Ну, а как же драгоценности?

— Я постараюсь, чтобы полиция нашла их где-нибудь в другом месте, а не у вас дома… Ну, успокойтесь, Перрина… Это тяжелый момент… На Дьедонне нашло какое-то помутнение… Теперь вы будете с нами… вы будете членом нашей семьи…

— Элуа… эта девушка… Эмма… он собирался уехать с ней?

— Не думайте об этом больше, Перрина… Мертвым нужно прощать… всем мертвым.

Она покачала головой, упорствуя в том, что ее горе остается с ней.

— Я его никогда не прощу за то, что он хотел меня бросить.

Маспи спустился по Монте-дез-Аккуль, убеждая себя в том, что каждому определена своя доля страданий. То, что ее муж был убийцей, вором, конечно, произвело на Перрину впечатление, но то, что он ее обманывал, — это ее потрясло… Несчастная!

По правде говоря, никому и не приходило в голову искать Дьедонне Адоля, когда его жена сообщила в полицию об его исчезновении. Перрину заверили, что начнут расследование и будут держать ее в курсе. Ее отпустили, и память о Дьедонне потонула в глубинах бумажных дел более надежно, чем его тело в морских водах.