Успеть. Поэма о живых душах

Сергей Михалыч, как фокусник, одним движением свинтил пробку с бутылки так, что пробка чуть подлетела над горлышком, продолжая вращаться и упала в ловко подставленную ладонь. Он налил всем, и все, держа стаканы обеими руками, потому что машину все-таки слегка потряхивало, смотрели на Гусарова, ожидая, что именно он произнесет второй тост, если уж произнес первый. Да и вообще его тут было больше, чем других — во всех смыслах.

Гусаров, видя это, не стал чиниться, но не тост произнес, а выдвинул предложение:

— Давайте не просто так выпьем, а вот как. В выпивке ведь что самое приятное?

— Вкус! — ответил Данила. Пусть Арина знает, что его алкогольные градусы не привлекают, он не пьяница какой-нибудь.

— Еще версии?

— Чтобы легче стало, — сказала Римма Сергеевна.

— Обмануть психику хмелем, — слегка сважничал Галатин, немного уязвленный лидерством Гусарова и напомнивший этими словами, что он тоже не лыком шит.

— Да ничего в ней приятного, — сказала Светлана Павловна. — Пять минут хорошо, а потом целый день плохо.

— Пять минут тоже деньги, — заметил Сергей Михалыч.

— Конечно, — поддержал Гусаров. — Люди вот, мужчины и женщины, занимаются любовью, а сколько это занятие длится?

— У кого как! — не удержался Данила. Ему потребовалось усилие, чтобы не взглянуть в этот момент на Арину.

— Это да, — согласился Гусаров, — но все равно недолго. А уж кульминация совсем коротко, секунды какие-то, но вспомните, на что люди ради этого идут!

— Прямо уж секунды, — негромко сказала Римма Сергеевна.

Гусаров изумился:

— Римма Сергеевна, чую опыт и знания! Поделитесь!

— Давайте уже выпьем, — отмахнулась Римма Сергеевна.

— Арина еще не сказала, — напомнил Данила. — Что для тебя в выпивке самое приятное?

Он перешел на ты, надеясь, что Арина ответит тем же.

— Не знаю, — сказала Арина. — Я не настолько в этом компетентна. Если честно, предпочитаю всем спиртным напиткам чай с лимоном. Что самое приятное, Андрей Андреевич, скажите сами.

— Говорю. Момент ожидания! Как и во многих других вещах. Я вот рассказал вам про свою любовь, теперь давайте вы. Про то, у кого какая была самая сильная любовь в жизни. Кто расскажет, тот и выпьет, а потом другие, по кругу. Тут у нас момент ожидания и возникнет, и наливка нектаром покажется, хотя и так хороша.

— Вы разве про самую сильную любовь рассказали? — усомнилась Арина. — Как я поняла, она, эта немка французская, она вас любила, а вы не очень.

— Это я так тогда думал! А прошла жизнь, и я, Ариночка, теперь понимаю, что ничего ярче и интересней, чем с Бруной, у меня не было. И женат был, грешным делом, дважды, и по любви вроде женился, но все-таки… Не то, не так. Давайте по кругу, с Сергея Михалыча начнем, потом Светлана Павловна, потом Римма Сергеевна, потом Арина, потом наша сторона — Данила и Василий Русланович.

Светлана Павловна таким порядком была недовольна.

— Как вы все расфасовали! — сказала она. — По кругу! Круг можно и от вас начать!

— Можно и от нас, — Гусаров был согласен, поскольку свой номер уже отбыл. — Вы не против, Василий Русланович?

Галатину это не очень понравилось, но и сопротивляться не видел смысла. А история самой сильной любви у него была готова: он всю жизнь любил свою жену и до сих пор — памятью — любит. Все, конец фильма. Самое смешное — он не помнит, когда и при каких обстоятельствах с ней познакомился. В какой-то компании, что ли. У каких-то общих знакомых, на чьем-то дне рождения. Такое ощущение, что она в какой-то момент оказалась рядом так естественно и просто, будто всегда была. И навсегда осталась. Получается — нечего рассказывать. Но хочется ведь угодить компании, повеселить ее и порадовать, и Галатин рассказал историю друга Вени Душева. История эффектная: Веня был приглашен на свадьбу другом жениха, а подругой невесты была девушка Оля, и была эта Оля тоже почти замужем, пришла с женихом. И она очень понравилась Вене, он пригласил ее потанцевать.

«Она только со мной танцует!» — ответил за Олю жених.

«Как это я с тобой танцую, если ты вообще не танцуешь?» — удивилась она.

«Не танцую, потому что не умею, а чего я не умею, я не делаю! Но если бы танцевал, то ты бы только со мной. Так на свадьбе положено», — объяснил жених.

«Ничего подобного, не выдумывай! Сиди и пей дальше, а я танцевать хочу!» — сказала Оля и пошла танцевать с Веней. И Веня, который в тот вечер по какой-то причине не пил и был поэтому обостренно и осознанно чувствителен, как только обнял ее, так сразу и понял: моя девушка.