Успеть схватить (СИ)

А Игорь замер, чувствуя, как шустрые руки Серого, весьма недвусмысленно ощупывая его тело, принялись хозяйничать, показывая свои намерения.

Целоваться было сладко, как в первый раз. Он и забыл уже, какими могут быть губы у его хохленка — то мягкими и послушными, то жадными и требовательными. И они присосались друг к другу, утоляя обоюдный голод, до одурения от нехватки воздуха, до нервной дрожи от накрывшего лавиной возбуждения.

Руки словно сами по себе оглаживали и ощупывали, вспоминая прежние пути по любимым выпуклостям и изгибам.

Было страшно при мысли, что может сделать больно, может испортить момент неловким движением. Было сладко прижаться к гладкой коже, все еще хранящей на себе оттенки летнего загара. До головокружения сладко.

Хотелось подмять, распять под собой тонкое сильное тело. Взять наконец-то, распробовать, как когда-то в темени сеновала. Нет, можно было и самому ноги раздвинуть, но потом, после. А сейчас хотелось брать. Он так долго ждал этого, представляя в подробностях, распаляя этим собственное желание одинокими ночами, что сейчас чувствовал томительную потребность действовать.

И кажется, Серый почувствовал настрой, потому что, чуть сдвинув Игоря, сунул руку под матрас и вытащил початый флакон смазки и квадратик презерватива, явно припасенные еще летом.

Игорь уткнулся лицом ему в шею, вдыхая запах кожи и белья.

 — Серый, ты был с кем-нибудь? — руки потянулись к паху, огладили и направились ниже.

 — Дурак!

 — Понял.

Губы невольно растянулись в улыбку. Раздвинув согнутые колени и капнув на пальцы смазку, погладил сжатую звездочку ануса. Серый чуть дернулся, но лежал.

«Летом смелее был, — беззлобно усмехнулся в мыслях. — Надо было выпить, чтобы расслабился или…»

Серый требовательно шевельнул тазом, возбужденный член шлепнул об живот, напрочь выметая ненужные мысли из головы Игоря. Скользкие пальцы, лаская, погрузились в тепло напряженного тела, растягивая, подготавливая к менее щадящим действиям своего готового сорваться хозяина.

Серый задышал глубже, руками хватаясь то за плечи Игоря, то за собственный требующий внимания член.

 — Ну, давай же!

И Игорь дал. Снова и снова, компенсируя полгода томительного воздержания. Так дал, что после, лежа в посторгазменной неге, не удивился, услышав:

 — И кого из нас на этот раз лечить придется? — Серый бережно вытер влажной салфеткой грязные следы на кончике головки члена Игоря и взглядом показал на красную, надорванную уздечку. — Больно?

 — Щиплет.

 — А гандон натянуть, не судьба было?

 — Умный, да? У меня больше полугода секса не было, хотелось вживую, почувствовать тебя.

 — Не было? — неверяще.

 — Не было.

Серый отложил салфетки и, укрыв обоих одеялом, довольно прикрыл глаза.

 — Назови меня, хочу услышать.

 — Как?

 — Как тогда, летом, так только ты меня…

 — Серёня? Нё-о-онечка.

 — Бля, как же я по тебе скучал, — Серый растянулся вдоль Игоря, оплетая того руками и ногами. — Уснуть вчера не мог, боялся — проснусь, а тебя нет, просто приснился.

Игорь промолчал, не говорить же, что у дураков мысли схожи. Ведь сам ночью о том же подумал.

А дождь стучал по крыше дома, по голым виноградным лозам и оконным стеклам, убаюкивая своей монотонной колыбельной.

На следующий день сильный ветер, разогнавший небесную серость, высушил хитросплетения виноградных лоз и трубы беседки. И во дворике на прежнем месте появился гамак.

Серый раскладывал одеяла, кидая зазывные взгляды на Игоря, будто приглашая опробовать ложе. И вечером, вернувшись после прогулки по побережью, выключив везде свет, они сидели, обнявшись в гамаке, и было непонятно, что больше согревало — выпитое вино или чувство нежности и покоя, окутавшее теплом прильнувшие друг к другу тела.

Холод не пробирался через несколько слоев одеял снизу и сверху, и уж тем более, через горячие руки и искрящие взгляды.

Бытовые мелочи никто не отменял — летний душ на то и летний, что зимой в нем делать нечего. Серый и воду в бак не заливал, желания лезть под ледяные струи никогда не возникало. Он смущенно объяснил, что в бане печь давно пора перекладывать, да необходимости не было, зимой хата пустовала. Мыться было негде, а идти к тетке не хотелось.

Пару раз воспользовавшись народным методом — помыться в тазике, Игорь вынужден был согласиться, что это не мытье, а одно название. И, после вылазки в город, отправиться с Серым к Михалычу и Вере Васильевне.

Баньку гостеприимный хозяин натопил знатно. Городской до мозга костей Игорь, поначалу скептически косящийся на выглядывающий между бревен сухой мох и деревянные полы, рассчитывал по-быстрому помыться и, забрав Серого, топать обратно. Но уже через полчаса, первым вылетая из парилки, красный, ухахатывающийся, весь в налипших мокрых листьях, плюхался в лохань с холодной водой, и думать забыв про свои планы. Злорадно ухмылялся во второй заход, потрясая размоченным веником у Серого перед носом, и подмигивал развалившемуся на лавке Михалычу, мол, сейчас его веничком обработаю, и на хозяина сил хватит.