Успокой моё сердце (СИ)

…Сижу на полу, в метре от своего прежнего места на кровати, с некоторым отрешением, будто наблюдаю сцену из фильма по телевизору, глядя на то, как Каллен всаживает тонкую иглу под кожу. Запрокидывает голову, выжимая золотистое содержимое шприца внутрь себя. Дрожит, громко и часто выдыхая. Как всегда. Как и в прошлые разы.

Моргаю, и вот перед глазами уже другая картинка – полусекундной давности – обезумевшие, потерявшие всякий контроль над собой малахиты, ледяные пальцы, едва заметная боль от их прикосновения…

Это наводит на мысль, которую я решаюсь проверить. Будто во сне, куда медленнее, чем обычно, опускаю глаза вниз, на свою ладонь.

Золотой слоник, наполовину окрашенный в красный цвет, там же. Он остался у меня. А кожа, как и предполагалось, в самом центре вспорота. Здесь, где порез подлиннее, был хобот. А тут, где короче – хвост. А эти четыре равных кружочка, заполнившиеся кровью – ноги. Точно он.

Как зачарованная, смотрю на эти отметины, пытаясь понять, откуда они взялись. В голове туман – ничего не помню. Только вот горечь все равно есть. Все равно, как тысяча кошек, скребет горло.

Придушенно всхлипываю, позволяя слезам спокойно течь вниз. Вправе ли я им мешать?

Что здесь только что было?..

Я сидела на кровати – точно помню. Я смотрела на Эдварда, говорила с ним… а потом?!

- Белла? – тихий голос кажется спасением. Я знаю его! Он поможет, он защитит от меня от всего и вся! Я ему верю!..

Но затем, прислушавшись, внезапно вспоминаю и то, что защищать не от кого. Он! Он - обладатель бархатного баритона - собственноручно отправил меня на пол. Отомстить самому себе у него явно не получится.

- Эдвард, - слабо улыбаясь, киваю, смаргивая слезную пелену. Все случившееся кажется полетом фантазии, но уж никак не реальностью, нет.

Однако саднящая кожа дает вполне реалистичное подтверждение. Без сомнений.

Ну вот, я вспомнила. Только легче почему-то не стало.

- Я сплю в другой спальне, - сглатываю комок рыданий, обосновавшийся внутри, и, кое-как поднявшись на ноги, прохожу мимо кровати.

Не оглядываюсь. Ничего не добавляю.

Просто закрываю дверь.

*

Нежная материя одеяла ласкает кожу. Не знаю, зачем в государстве, где температура никогда не опускается ниже двадцати градусов, одеяло, но, так или иначе, оно здесь. Создает вокруг меня хоть какую-то атмосферу уюта и безопасности, которых как никогда не хватает. Закрыв глаза, лежу, не двигаясь. Слушаю негромкие звуки, сопровождающие начинающееся утро. Легкий ветерок, вздымающий полупрозрачные белые шторы у балкона, тихонькое тиканье настенных часов, пристроенных на полке возле комода, шуршание белых простыней, по которым я то и дело провожу пальцами туда-обратно. Наполненная благодатной тишью, комната успокаивает. Теперь тишина не мой истязатель, не мое наказание и даже не моя ненависть. Она – спасение. Стала им, как только рассеялся странный туман…

Раскалывающейся на части голове любой громкий звук подобен смерти. Точно так же, как глазам, опухшим от слез, саднящим от их неимения, яркий свет. Утро только-только начинается. Рассвет брезжит на горизонте, алое солнце потихоньку поднимается из-за тонкой линии, освещая океан и песок, окрашивая небо в бледно-розовый, а водную гладь – в красно-голубой цвет.

Стены, окружающие меня, сходны с таким оттенком. Неконфликтные и нежные. В отличие от спальни, где ещё вчера я укладывалась спать, и откуда ещё вчера двумя часами позже полуночи трусливо сбежала, заливаясь слезами, на них нет ни фотографий, ни картин, ни даже узоров. Идеально ровные. Идеально чистые. Самое то к моему теперешнему состоянию.

Я глубоко вздыхаю, когда порыв ветерка становится чуть ощутимее. Свежий воздух, особенно морской, прекрасное лекарство от любой боли.

Может, пора вставать? Новый день уже наступил, Джерри скоро проснется…

Но не могу. При всем желании я не могу. Тело налилось свинцом, в горле пересохло. Боюсь пошевелиться, дабы не усугубить все окончательно.

Время слезной истерики явно не пошло мне на пользу.

Кажется, этой ночью было все. Все, начиная от боли и разочарования и заканчивая глупостью, страхом и осознанием самых невероятных вещей…

В который раз общеизвестная пословица про «вовремя остановиться» выходит на первый план, подтверждая свою значимость.

Да. Стоило.

И не тогда, когда постель утонула в соленой влаге, не тогда, когда дело дошло до кровотечения… раньше. Гораздо раньше. В тот самый момент, когда захотелось признаться. Сделать глупость, не поддающуюся описанию. Зачем-то, ради каких-то невнятных целей открыть перед человеком, совершенно в этом не нуждающимся, душу. Уверена, если такая дилемма снова встанет на пути, я заставлю себя молчать любой ценой. Убегу, сбегу, уткнусь лицом в подушку – что угодно. Уж слишком больно и тяжело терпеть последствия необдуманных решений…

Я была ко многому готова. Но фраза оригинального Эдварда «ты ошибаешься» явилась полнейшей неожиданностью и словно бы перерезала что-то внутри меня. А потом было «вот, на чем кончается любовь»…