Успокой моё сердце (СИ)

- Скажи мне, - уже более спокойным тоном, напоминающим тот, которым общается со мной обыкновенно, начинает мужчина. – Сколько ты знаешь языков?

Вопрос ставит в тупик.

Разве ему неизвестно?

- Два… - бормочу, неуверенно перебирая собственные пальцы. В комнате достаточно прохладно, и моя тонкая пижама с коротким рукавом не самый лучший выбор. Хотя кто знал, что с утра придется прогуляться по коридорам?

- Я так понимаю, итальянский и английский в их число не входят? – Эдвард отворачивается от шкафов, упираясь в меня взглядом. Малахиты уже не пылают такой ненавистью, скорее безразличны. Или делают вид, что безразличны…

Вероятнее всего, второе.

- Входят, - недоуменно смотрю на своего похитителя. Не понимаю, о чем мы говорим.

- Обычно люди говорят, что знают язык, когда понимают, что на нем говорят другие. Так?

Напоминает лекцию по лингвистике. Мистер Каллен, вы меня пугаете.

Осторожно киваю.

Мурашки толпами носятся по всему телу, напоминая о том, что теплее за эти пять минут в мрачной комнате не стало. Мысли про горячий душ становятся как нельзя актуальнее. Согревают.

- В таком случае объясни, как я должен озвучивать свои запреты. Может быть, английский изменился? Может быть, ты выработала его новую, улучшенную версию?

За три огромных шага мужчина пересекает все разделяющее нас пространство, застывая прямо передо мной. Его ладони замирают на подлокотниках кресла, заставляя вжаться в жесткую спинку. Не могу оторваться от гипнотизирующего взгляда, как бы этого не желала.

- Эдвард… - хочу сказать что-нибудь ещё. Что-нибудь цельное и значимое. Что-нибудь, что поможет загладить свою вину и объясниться. Но язык, как назло, не слушается.

- «Non siavvicini di notte al bambino». Переведи!

Шумно сглатываю. Перечить не решаюсь.

- Не подходить ночью к ребенку…

- Получается, все верно? – Каллен изображает удивление, отходя от моего кресла. – Надо же, Белла, значит и в итальянском ничего нового?

- Я не нарушала правил, - низко опускаю голову, произнося это.

- Естественно нет, - мужчина усмехается, закладывая руки за спину и меряя шагами помещение. – Я их нарушил.

Выдержав интригующую паузу, Эдвард продолжает:

- Вопреки всем убеждениям я оставил с тобой ребенка. Позволил тебе остаться с ним. Ну не прекрасное ли подтверждение это того, что жизнь людей ничему не учит?

Мужчина смеется. Но смех выходит скованным и жестким. Как будто по наждачной бумаге.

Почти до крови прикусываю губу.

- Я пыталась уговорить его, - шепчу, уверенная, что меня слышат.

- Плохо «пыталась», - Каллен корчит гримасу, в глазах сверкает сталь. Не верит. К гадалке не ходи.

- Джером просил меня остаться.

- Лжешь.

- Эдвард! – вскрикиваю, сама пугаясь своего поведения. – Он просил меня! Сам просил!

Каллен хмурится, глядя на меня как на потенциального преступника. Так обычно на вас смотрят следователи на допросе.

- Он не мог тебя просить, - с некоторым неверием в голосе произносит мужчина.

- Он просил, - качаю головой, искренне веря в свои слова, - пусть без слов – смысл тот же.

- Смысл совсем иной… - совсем тихо говорит мой похититель. Кажется, пробудились мои галлюцинации.

Пару мгновений мы проводим в тишине. Обдумываю сказанное, стараясь прийти хоть к какому-то выводу.

«Жизнь людей ничему не учит» - получается, подобный случай в его практике уже был? То же с женщиной?..

«Не подходить ночью к ребенку» - почему? С самого начала его возникновения, с самого первого раза я не понимала назначения данного правила.

«Смысл совсем иной» - что значит, «иной»? Якобы все меняется из-за того, что малыш попросил меня побыть рядом?

Черт! Похоже, однозначно ответить не выйдет в любом случае. Слишком сложные вопросы, слишком завуалированные.

Надо было выбирать психологический факультет. Знания оттуда мне бы сейчас не помешали. К сожалению, не удалось закончить даже школу. Что уж говорить о колледже…

- Смотри, - Эдвард привлекает мое внимание, указывая пальцем на стену с золотыми надписями.

Надо же, я и забыла, что они здесь! Получается, комната выбрана не случайно? Он всегда отныне будет приходить со мной сюда, для выяснения отношений?

«Следи, чтобы это не был твой последний раз».

Да, действительно. Главное, чтобы не последний.

Всматриваюсь в каллиграфический почерк, будто впервые наблюдая французские слова. Тут наверняка что-то важное. Стоило бы поискать в библиотеке французско-английский словарь…

- Что здесь написано? – Каллен проводит пальцем по первому слову, расположившемуся слева от двух других.

Supprimer.

Никаких вариантов.

- Cancellare (Отмени).

Услышав перевод, я хмурюсь. Отменить что?

Принимая мое недоумение за непонятливость, мужчина качает головой.

- Ты хотя бы понимаешь, что я говорю?

- Si, - поспешно отзываюсь, пока он чего доброго не решил, что я действительно забыла итальянский. Возможно ли это после трех лет с Маркусом? Навряд ли.

- Следующее слово… - Эдвард проводит рукой вниз, к «penser», написанному посередине.

Не успеваю сдержаться, озвучивая ответ раньше него.

- Подумай.

Удивленно изогнув бровь, мужчина оглядывается на меня. Безразличие, застывшее на его лице и глазах маской, подергивается слабым интересом.