Устами Буниных. Том 1. 1881-1920

В этот приезд [в Петербург] у него заводятся знакомства среди молодых писателей: Федоров, поэт, романист, впоследствии и драматург, очень в себе уверенный сангвиник, подвижной, любящий путешествия; поэт и левый земский деятель Ладыженский, — милый наш Володя, человек редкой души. Он был маленького роста, владел крупным имением в Пензенской губернии; Михеев, необыкновенной толщины, — его я не встречала, — знаток иностранной литературы, очень образованный и умный сибиряк; Будищев — которого я тоже никогда не видала и не имею о нем представления; Потапенко, — с ним я познакомилась в каком-то петербургском ресторане, куда мы однажды поздно ночью заехали с Иваном Алексеевичем. Он сидел один и пил красное вино. Меня поразил его странный синеватый цвет лица. А в пору их первых встреч он был красив, молод, хорошо пел, имел большой успех в литературе, и у женщин. Баранцевича, Гиппиус, Мережковского, Минского, как и артистку Савину, и Вейнберга с Засодимским он увидал на вечере в пользу переселенцев. […]

Младшая дочь Давыдовой¹⁰, еще совсем молоденькая, с горячими глазами, живая брюнетка, очень остроумная, вечно хохотавшая Муся, Бунину понравилась и они подружились «на всю жизнь». У них или в редакции «Русского Богатства» он познакомился с Елпатьевским, писателем, врачом и политическим борцом, побывавшим в сибирской ссылке, человеком большой привлекательности.

Его дочь Лёдя или Людмилочка, подруга Муси, в первый год знакомства с Буниным еще была гимназисткой. И они тоже «подружились на всю жизнь».

Издательница О. Н. Попова предложила выпустить книгу рассказов Бунина «На край света», и он получил аванс, что очень его окрылило. Он почувствовал себя настоящим писателем¹¹. […]

1896

[Конспект 1896 начинается абзацем, у которого синим карандашом рукой Бунина приписано: «Это в дек. 1896 г.», поэтому я сперва привожу второй абзац.]

Из Птб. был в Ельце на балу в гимназии (?) — уже «знаменитостью».

Когда познакомился и сошелся с М. В.¹?

Дальше — по записям: 29 Мая вечером с М. В. приехал в Кременчуг. Почти всю ночь не спали. На другой день уплыл в Екатеринослав (она — в Киев?)²

31 мая из Екатеринослава через «Пороги» по Днепру.

1 июня — Александровск — и вечером оттуда в Бахчисарай.

Бахчисарай, Чуфут, монастырь под Бахчисараем.

Байдары, ночевка в Кикинеизе. Ялта, Аю-Даг. В Ялте Станюкович³, Миров (Миролюбов)⁴.

9 июня — в Одессу (к Федорову?)

14 июня из Одессы до Каховки (на пароходе по Днепру?). Никополь.

Где был до Сентября?

По записям:

В ночь с 15 на 16 Сент. из Екатеринослава в Одессу, к Ф[едорову]. 26 Сент. уехал через Николаев на пароходе (очевидно, в Полтаву).

[Среди записей 1896 года сохранилось описание поездки Бунина:]

Днепровские Пороги (по которым я прошел на плоту с лоцманами летом 1896 года).

Екатериноелав. Под Ек., на пологом берегу Днепра, Лоцманская Камянка. Верстах в 5 ниже — курганы: Близнецы, Сторожевой и Галаганка — этот насыпан, по преданию, разбойником Галаганом, убившим богатого пана, зарывшим его казну в землю и затем всю жизнь насыпавшим над ней курган. Дальше Хортица, а за Хортицей — Пороги: первый, самый опасный — Неяситец (или Ненасытец); потом, тоже опасные: Дед и Волнич; за Волн[ичем], в 4 верстах, последний опасный — Будило, за Б[удилом] — Лишний; через 5 верст — Вильный; и наконец — Явленный. […]

[Об осени 1896 следующие записи:]

С 15 на 16 Сент. из Екатеринослава в Одессу. Лунная ночь, пустые степи.

Вечером 16 Одесса, на извозчике к Федорову в Люстдорф.

Ночью ходили к морю. Темно, ветер. Позднее луна, поле лунного света по морю — тусклое, свинцовое. Лампа на веранде, ветер шуршит засохшим виноградом. (Киппен?)

17 Сент. Проводил Ф[едорова] в Одессу, ветер, солнце, тусклоблестящее море, берег точно в снегу. […]

21 Сент. Тишина, солнечн[ое] утро, пожелтевш[ий]плющ на балконе, море ярко-синее, все трепещет от солнца. Хрустальная вода у берега. Сбежал к морю, купался.

26 Сент. Уехал на Николаев. Синее море резко отделяется от красных берегов.

[Первый абзац конспекта, согласно приписке Бунина, относящийся к декабрю 1896 г.:]

Птб., Литейный, номера возле памятника Ольденбургского в снегу. Горничная. […]

1897

[Конспект:]

Январь. Петербург, выход «На край Св[ета]».

Именины Михайловского, потом Мамина¹ (в Царском Селе).

Михеев в снегу на вокзале.

Встреча с Лопатиной² в редакции «Нов[ого] Слова» (?).

Из Птб. в Ельце на балу³.

Огневка.

11 Марта — «еду из Огневки в Полтаву…» (по записи).

30 Апр. из Полтавы в Шишаки (по записи).

Тоже по записи:

24 Мая из Полтавы в Одессу к Федорову через Кременчуг — Николаев, оттуда по Бугу.

Есть еще запись 29 Мая — у Федорова в Люстдорфе.

[Записи, о которых упоминает в конспекте Бунин, сохранились в архиве:]

11. III. 1897.

Еду из Огневки в Полтаву. Второй класс, около одиннадцати утра, только что выехал с Бабарыкиной. Ослепительно светлый день, серебряные снега. Ясная даль, на горизонте перламутрово-лиловые, точно осенние облака. Кое-где чернеют лесочки. Грустно, люблю всех своих.

[Сохранился и вариант этой записи, в котором есть продолжение: В Крыму на татарских домах крупная грубая черепица.]