Устами Буниных. Том 2. 1920-1953

(Это Ян-то позитивист! Вот уменье разбираться в душах людей у «пророка».)

— А меня ненавидят за то, что я реакционер! Меня хвалят католики, роялисты.

И он стал уверять, что нужна реакция, как в тифу. […]

[Из дневника Бунина:]

6 Апреля 22 г.

Вечер Куприна. Что-то нелепое, глубоко провинциальное, какой-то дивертисмент, в пользу застрявшего в Кременчуге старого актера. […] Меня поразил хор, глаз отвык от России; еще раз с ужасом убедился, какая мы Азия, какие монголы! […]

8 Апреля.

[…] На ночь читал Белого «Петербург». Ничтожно, претенциозно и гадко.

9 Апреля 22 г.

Ездил в Сен-Сир и в Версаль […] мысль переселиться в В[ерсаль] на лето или на весь год. Поехал в окрестности, много прошел пешком. Прелестный день.

Вечером разговор с Карташевым. Он, как и я, думает, что дело сделано, что Россия будет в иностр[анной] кабале, которая однако уничтожит большевиков и которую потом придется свергать. В тысячный раз дивились, до чего ошалел и оподлел мир. […]

Кондукторша на трамвае по пути в Версаль: довольно полна, несколько ленивые масляные глаза, два-три верхних зуба видны, чуть прикусывают нижнюю губу. От этого губы всегда влажны, кажутся особ. приятными.

10 Апреля.

В посольстве доклад генерала Лохвицкого, приехавшего из Владивостока. Барская фигура Гирса.

Возвращался — пустые улицы и переулки после дождя блестят, текут, как реки, отражая длинные полосы (золотистые) от огней, среди которых иногда зеленые. Вдали что-то церковное — густо насыпанные белого блеска огни на Place Concorde. Огни в Сене — русск. Национал. флаги.

11 Апреля.

Все дождь, дождь, к вечеру теплее, мягче, слаже. Не могу слышать без волнения черных дроздов.

В 5 У Мережковских с Розенталем. Розенталь предложил нам помощь: на год мне, Мережковскому, Куприну и Бальмонту по 1000 фр. в месяц. […]

19 Апреля.

Все то же — безделье от беспокойства, необеспеченности, мука — куда ехать? Квартира зарезала!

23 Апреля.

Ездили с Верой через Maison Lafitte в С. Жермен. Чудесная погода, зеленеющий лес.

Вечер Шлецера и Шестова. Шлецер, осыпая похвалами Гершензона и В. Иванова, излагал содержание их книжечки «Из двух углов». […]

[Запись Веры Николаевны:]

1 мая 22 года

[…] Был […] Ян говорил с ним о своем разводе. Он уверен, что сделать это очень легко и стоить будет франков 600, можно все сделать в 2 месяца. […]

[Из записей И. А. Бунина:]

6 Мая.

Вечером курьер из М[инистерства] Ин[остранных] Дел — орден и диплом Of[fice] de l'Instr[uction] Pub[lique].

9 мая.

Вечером у Мережковских с Клодом Фаррером и его женой, Роджерс. Хвалили меня Фарреры ужасно. Сам особенно: вскочил, уступая мне свое кресло, усаживал, «cher maitre»… Большой, седой, волосы серебр., а местами золотые, голос довольно тонкий, живость, жестикуляция чрезмерная (говорят, кокаинист). […]

[Записи Ивана Алексеевича прекращаются до сентября месяца. Привожу выдержки из дневника В. Н.]:

1 июня 1922 года.

[…] В шестом часу отправились с А. И. [Куприным. — М. Г.] к Розенталю. Ал. Ив., как заведенный, говорил одно и то же, что он говорит всякой женщине. И смешно и глупо, но от этого делается веселей. […]

3 июня.

[…] Получила письмо от Яна⁹. Пишет, что он в Лионе, по дороге в Бордо. […]

4 июня.

Пришла Савинкова. Пригласила к себе, […] Куприн читал свои стихи. Когда он прочел «Пастель», то Н. В. высказал неодобрение. Куприн не хотел больше читать. Но его упросили. После этого Мережковские стали вместе декламировать Пушкина. Куприн: «Я знаю, что мои стихи плохи, я отношусь к ним, как к застольным шуткам». Мережковский со смехом: «Какой скромник, он скромностью делает себе карьеру». Куприн: «Всякий по своему, кто скромностью, а кто ходит с кипою своих книг и повсюду ими восхищается». Мережковский, делая вид, что не понимает: «Да, вот Бальмонт — 'охотно'». […]

7 июня.

Ян и сегодня не приехал. […] Умер Ленин. […]

У Розенталя я застала Куприных. […] Наконец, последними являются Мережковские. З. Н. элегантна до последней возможности, вся в черном. На плечи наброшена легкая пелеринка-плиссе. Прозрачная шляпа. Дорогие перчатки. Откуда у них столько денег, чтобы тратить столько на туалеты?.. […] Розенталь жалел, что с нами нет Яна. […] Много говорил Мережковский о необходимости борьбы, о том, что если большевики не падут, то эта зараза пойдет и на Европу. […]

9 июня.

[…] Вернулась я поздно и уже совсем не думала о Яне. Оказывается, он приехал и довольно рано. Он ничего не нашел, несмотря на то, что они объехали пол-Франции. Устал он сильно, но вид хороший, загорелый. Понравился ему один замок на окраине города Амбуаза, но почему-то не решились взять. Бордо ему понравилось. Понравились и штаны на рыбаках — красные.

20 июня.

Ян получил сегодня развод.

Вечером мы на балете Дягилева. Знакомых на каждом шагу, точно в России. […]

22 июня.

Были в консульстве по поводу нашего брака. […]

23 июня.

У нас дневной чай: А. Ос. Фондаминская, Куприны, Розенталь, Злобин. Мережковские куда-то приглашены, поэтому у нас не были. […]

29 июня.