Уставшая от любви

На этот раз она решила нанести мне удар:

— Просто Сережа говорил, что у него на вас… не встает. — Она густо покраснела.

— А что еще он мог бы тебе сказать? Что у нас с ним регулярный секс? А как без секса, милочка? Или ты думаешь, что все то, что я покупала ему, никак им не оплачивалось? Иначе на чем бы держался наш брак? Я же не идиотка какая — жить с ним как сестра или, еще хуже, как мамочка. Я его ровесница, я молода, и у меня есть желание любить и быть любимой. Мы были хорошей парой!

Я понимала, что говорила гадости, знала, что демонстрирую не самую красивую сторону своей души, но она, эта Лена Юдина, которую я много раз в своих фантазиях убивала, была здесь, в двух шагах от меня, и я не могла не воспользоваться этим обстоятельством, чтобы не наносить ей колкие, ядовитые удары.

Понимала я также и то, что этими своими словами окунаю в грязь память о Сереже.

— Но мы отвлеклись. Итак, Лиза, — я решила сменить резко тему, пожалела ее, — она могла бы его убить? Что ты вообще знаешь о ней?

— Она дура, но у нее есть деньги. Одевается она в шляпки и все такое, люди воспринимают ее как большую оригиналку. Я знаю, что у нее квартира за театром, совсем рядом. Но я не знала, что Сережа бывал у нее.

— Мужчинами иногда хочется экзотики, они же в большинстве своем извращенцы.

— Да?

— Конкретный вопрос: Лиза могла его убить?

— А почему бы и нет? Ей ничего не стоит пойти на рынок, — она царапнула в воздухе сложенными вместе и согнутыми в крючки указательными и средними пальцами обеих рук, изображая кавычки, — и купить пистолет. Может, ей драйва захотелось!

— А машина у нее есть?

— Нет, машины нет, это точно. Думаю, чокнутой не дали бы водительские права. Хотя кто знает. Но я ни разу не видела ее на машине. Вы имеете в виду, что она могла отвезти его в Лобаново? Не знаю.

— В волосах Сережи найден черный женский длинный волос.

— У Лизки рыжие кудри, а у меня, сами видите, каштановые. А вот у вас — черные, длинные…

— Хорошо, положим, это мой волос зацепился, все-таки я его жена, — парировала я, подразумевая нашу с ним возможную близость, во время которой я могла бы уронить свой волос на его голову. — Следователь говорит (правда, я не имею права разглашать все это), что тело Сережи побывало в женском шкафу.

Лена машинально повернула голову в сторону небольшого платяного шкафчика, в котором не поместилась бы и половина Сережиного тела — все-таки он был высоким мужчиной.

— Микрочастицы тканей и все такое, понимаешь? — продолжала я и вдруг замерла, увидев в углу, за шкафом большую напольную вазу из белой глины с букетом засохших красных роз. — И лепестки красной розы.

Я уходила из квартиры Юдиных с номером телефона женщины, представившейся медсестрой гинекологического отделения. Но в машине, открыв свой ноутбук и вбив в поисковик этот номер, я с грустью констатировала, что этот номер принадлежит самой поликлинике, значится как номер регистратуры. Значит, женщина, которая выдала себя за сердобольную медсестру, пришла в поликлинику, отвлекла медсестру из регистратуры, чтобы воспользоваться ее телефоном.

Я поехала в поликлинику. Но надо знать наших медсестер, особенно из регистратуры. Полная немногословная женщина с миной уставшего от жизни человека смотрела на меня поверх своих очков с толстыми стеклами и, казалось, не воспринимала мои слова. Словно я говорила с ней по-китайски.

— Я всегда на своем рабочем месте, — наконец сказала она. — И никто меня никуда не отвлекал. Что вы такое придумываете? И вообще, у меня очередь, видите, люди ждут?

Думаю, что я раздражала ее уже своим видом. На мне была блузка, белая, с ирландскими кружевами стоимостью как чугунный мост. А изумрудов и бриллиантов на мне было больше, чем шариков на рождественской елке. Плюс мои духи, которые своим цитрусовым ароматом заполнили всю поликлинику, нейтрализовав вонь непромытых полов, людского пота и медикаментов. Да она меня просто возненавидела, эта женщина из регистратуры, которую я попыталась оторвать от работы. К тому же она не знала, что привело меня к ней, возможно, она подумала, что я хочу «проехаться» по ее трудовой дисциплине.

Ну и ладно, решила я, выходя на свежий (относительно свежий) воздух. Мало ли кто мог ее отвлечь? Может, она и не запомнила бы женщину-аферистку, воспользовавшуюся ее рабочим телефоном.

Я поехала к Лизе Воронковой.

— Вы? — Она захлопала своими длинными ресницами. В ее глазах я прочла страх. — Зачем вы здесь?

— А ты зачем, маленькая рыжая сучка, коллекционировала сперму моего мужа? Чтобы забеременеть от него?

— Да что вы такое говорите? — воскликнула она, кутая свое тощее тело в прозрачный розовый пеньюар.

Между тем я вошла, оттеснив хозяйку в глубь прихожей.