Уставшее время

— Стоп. Как это я один стану прародителем? Я не умею рожать.

— Мы уладим эту проблему.

— На мисс мира я не претендую, — быстро сказал Митя, — но учтите: мне нравятся шатенки. Размер груди третий. Желательно русскую.

— Надо ли это расценивать как согласие?

— Э… подождите… нет, я еще не решил. Мне нужно время. Я должен подумать. Слишком это все… неконгруэнтно.

— Хорошо. Возвращайся и думай.

Митя постоял немного молча, сделал шаг к двери, потом обратно.

— Э… еще один вопрос… Что это было… с Матвеем?

— Каждому свое. — Митин собеседник изобразил пожатие плечами. — Это было… лечение.

— А-а, — протянул Митя растерянно. — Ну… я тогда пойду, пожалуй?

— Мы будем ждать твоего решения…

— Отлично, — произнес Митя ненатурально бодрым тоном. — Приятно было побеседовать. До новых встреч, амиго.

На улице первое, что бросилось в глаза, — Матвей, озабоченно расхаживающий по дворовой пыли, уткнувшись в землю, руки в карманах, живой и здоровый.

— Здорово, доходяга. Ожил? Перепугал вчера всех чуть не до судорог.

— Я? Когда? — удивился Матвей.

— Ночью. У костра. Не помнишь, как орал?

— Не помню, — пасмурно ответил Матвей. — Я тебя искал. А ты, выходит, туда ходил, — он кивнул в сторону двери, из которой вышел Митя. — Ну и чего там?

— Все то же.

— А зачем ходил?

— Выяснял отношения.

— А-а, — протянул Матвей и тут же потерял интерес к теме. — У тебя вроде была машинка печатная…

— Была. Рухлядь старая, но работала. А что?

— Да вот, — замялся Матвей. — Хотел одолжить. Если она тебе не нужна.

— А тебе-то зачем понадобилась?

— Ну, понимаешь, какое дело… Трактат хочу написать, — выпалил Матвей. — Философический.

— Трактат? Ты? — Митя даже отчего-то испугался. — А на какую тему, если не секрет?

— Не секрет, — серьезно ответил Матвей. — Рассуждение о началах загробного мира с преимущественным описанием обстоятельств нижнего, сиречь адского, мира и выведением доказательств бытия оного. Это я заглавие такое составил. Ну как, дашь машинку?

— Вопросов больше не имею, — сказал Митя. — Пошли. У меня еще полпачки бумаги есть. Забирай все.

— Гран мерси, — ответил Матвей с важностью литературного мэтра.

Митя достал с нижней полки книжного шкафа машинку, сдул с чехла толстый слой пыли и торжественно вручил Матвею, словно переходящий почетный вымпел.

— Ты хоть печатать умеешь?

— Обижаешь, начальник. Нехитрое ремесло. Находишь нужную букву и жмешь. Так?

— Примерно, — ответил Митя.

10

Отцу местной демократии все же не удалось избежать судьбы. Наутро все газеты пестрели заголовками, сообщавшими об убийстве лидера местного отделения ДРП Дубянского.

Но Мите было уже все равно.

Он вернулся в свой мир, как ему было велено. Увядающий мир, медленно, но верно уходящий в зимнюю ночь, в небытие, в могилу. Подобно Матвею, Митя обрел свое сумеречное состояние, в котором пытался найти сладость тоски. Умирающее время ждало его ответа и потихоньку подталкивало в спину.

Возле него опять затормозила иномарка. Вышедший из нее элегантно оформленный молодой человек перегородил дорогу и вежливо продемонстрировал свою осведомленность:

— Дмитрий Александрович?

— Я, — ответил Митя.

— Прошу извинить. Меня послали за вами с приглашением. Вас ждут.

Митя понял, что отказаться ему не дадут.

— Кому я понадобился на этот раз?

— Вы не будете разочарованы, — туманно ответил молодой человек.

Митя направился к машине и сел на заднее сиденье. Рядом с ним возвышался еще один изящно упакованный посланник в темных очках и с мрачным выражением лица.

Машина ехала за город. Через несколько километров после городской черты они свернули с шоссе на проселок, затем на лесную дорожку, гладко расчищенную и утрамбованную. Вскоре показалась двухэтажная цитадель, сложенная из камня нежно-зеленой окраски. Венчалась цитадель шиферной темно-красной крышей затейливой формы. Терем-теремок совсем не сказочных масштабов. Машина подъехала к железным воротам в высоком бетонном заборе. Ворота бесшумно раздвинулись в стороны.

Митин почетный эскорт вышел из машины — мрачный кабальеро отозвал двух охранников в темно-синей форме в сторону, видимо, для инструктажа — несколько раз он кивнул в сторону Мити, а те двое сосредоточенно внимали ему. Первый посланец, не обращая внимания на церберов, повел гостя к дому. Они вошли в просторный холл, где их встретил еще один охранник и, видимо, по совместительству дворецкий. Он был абсолютно лыс, усат, высок ростом, изрядно плечист и имел безобразный шрам на скуле. Митин сопровождающий шепнул тому что-то на ухо, он кивнул и жестом пригласил гостя следовать за ним. Аура этого места заставляла предположить, что он ко всему прочему немой и наверняка предан хозяину, как верный пес.