Устная история

В-третьих, в индустриально-аграрных развивающихся государствах с развитой светской культурой сферой бытования традиционной культуры остается малограмотная и неграмотная либо просто не ориентированная на письменную фиксацию культурного наследия часть общества. К ней во всех странах мира относится население, связанное с сельскохозяйственным трудом (земледельцы, скотоводы) или промыслами (охотники, рыболовы, собиратели). В России именно крестьянство выполняло функции хранения, воспроизведения и трансляции традиционной русской культуры. Из этого «народно-крестьянского» родника черпала силу формировавшаяся в золотой век национальная русская культура. Именно благодаря введению в светскую культуру форм и содержания традиционной народной культуры вошла в мировую сокровищницу музыка М. И. Глинки, использовавшего фольклорные мотивы в классической музыке. А. С. Пушкин стал общенациональным поэтом благодаря богатому разговорному русскому языку, на который он перевел светскую литературу и поэзию. Совершенный им переворот особенно заметен, когда читаешь современных ему поэтов — А. П. Барятинского, В. А. Жуковского. А. Г. Венецианов стал известным живописцем благодаря отражению в изобразительном искусстве национального образа России — крестьянских женщин в традиционных сарафанах и кокошниках и т. д.

Недаром в период формирования золотого фонда русской национальной культуры в XIX в. началось «хождение русской интеллигенции в народ» за Источниковым материалом, за русским народным творчеством, ритуально-обрядовым наследием: достаточно вспомнить деятельность А. Н. Афанасьева, В. И. Даля, Д. К. Зеленина. В интеллектуальной среде аристократов родилось подвижничество и передвижничество. Ярким примером являлась деятельность этнографического бюро князя В. Н. Тенишева. Основным способом проникновения в сокровищницу народной культуры оставался опрос, в том числе и в этнографии XIX–XX вв., так же как и в других гуманитарных науках — лингвистике, диалектологии, фольклористике.

Техническая революция XX в. в способах получения, фиксации и хранения информации создала новые возможности и перспективы для развития гуманитарных наук, с помощью так называемого «исторического» или «исследовательского интервью». В этнографии его контуры оформились в 1920-е гг., когда был брошен призыв к исследователям изучать «уходящую Россию», в том числе крестьянскую Россию, разработаны программы изучения деревни и деревенского мира и вопросники по истории культуры и быта. И это были первые попытки формирования новых способов проникновения в «этничность». Можно сказать, что именно на этом этапе произошло разделение между двумя методами этнографических исследований. Первый метод до сих пор называется «сбор этнографических источников», т. е. сбор и фиксация преданий, легенд, былей, причетов, колядок, свадебных песен и других подобных готовых форм устной традиционной культуры. Метод сбора памятников духовной культуры приравнивается к сбору предметов материальной культуры — продукции гончарства, ткачества и т. д. И в этом смысле тоже можно говорить о сборе и фиксации готовых форм традиционной культуры. Второй метод — это «создание», или «фабрикация», этнографических источников с помощью исторического или исследовательского интервью, т. е. опрос с проникновением в «этничность» и этническую ментальность[90].

И, в-четвертых, в этнографических исследованиях на сегодняшнем этапе развития российского общества и других государств доминирующее значение приобретает опрос, так как внимание исследователей все больше переключается с материальных компонентов культуры в духовную сферу (психология, ментальность, этничность). Связано это, с одной стороны, с такими процессами, как глобализация, интернационализация, информатизация, ведущими к унификации материальной среды общества и корректировке предметного поля этнографии. Традиционное внимание к материальной, вещественной сфере остается только в изучении бесписьменных народов или архаичных культур. В индустриально развитых странах фактически не осталось памятников традиционной материальной культуры (поселений, жилищ, одежды, украшений и т. д.). Стирается также этнографичность витальных обрядов. И в изучении духовной культуры объективно все чаще внимание переносится с изучения ее «готовых форм» (ритуально-обрядовых действий, фольклорных текстов) в область выявления идентичности, этничности, самосознания, которые проявляются в поведении, поступках, целеполагании, представлениях, установках человека.