Устранение строптивого

Система вентиляции работала на полную мощность, но в конференц-зале все равно было жарко, как в бане.

Павел Башманов горделиво сидел за столом на сцене и спокойно, неторопливо и очень благожелательно отвечал на вопросы.

Верные профессиональной этике журналисты старались формулировать их как можно корректней, так что атмосфера в переполненном зале была на удивление спокойной. Но только до тех пор, пока у двери не послышались приглушенные препирательства.

Игнат посмотрел туда и едва заметно поморщился.

Бесцеремонно расталкивая собратьев по ремеслу, к сцене пробиралась Хильда Голдсмит. Ее бородавка казалась еще безобразнее, чем обычно. Сегодня Хильда была облачена в зеленый костюм в полоску.

Ничего хорошего ее появление не предвещало. Вертинский с удовольствием бы прямо сейчас закончил пресс-конференцию, но, увы, это было невозможно. Через пару минут Хильда торчала уже в двух метрах от сцены. А еще минуту спустя она буквально выстрелила свой вопрос, всунувшись без очереди:

– Как мужественный человек, Павел Андреевич, ответьте прямо: вас испугала «черная метка», посланная вам властями с таким чудовищным цинизмом, или вы готовы бороться с тоталитарным режимом до конца?

– Простите? Какая метка?..

– Черная!.. – каркающим голосом проговорила Хильда. – Ведь совершенно понятно, что это было последнее предупреждение! Таким варварским способом власть дала вам понять, что не потерпит вашего участия в выборах! Поэтому я и спрашиваю: намерены ли вы сдаться или продолжите борьбу с преступным…

– Простите! – перебил журналистку Башманов. – Но это моя пресс-конференция, поэтому я тоже хочу сказать пару слов! Если позволите!

По залу разнеслись одобрительные смешки. Хильда недовольно замолкла.

– Спасибо!.. – иронично кивнул Башманов. – Теперь, что касается ваших вопросов… До того, как вы осчастливили нас своим появлением, я уже сказал, что не собираюсь отказываться от участия в выборах…

– Но ведь режим не остановится ни перед чем! Вы осознаете это?

– Я попросил бы вас меня не перебивать, – покосился на главного редактора Башманов. – Иначе я попрошу организаторов удалить вас… Это первое. Второе. Я не связываю ни первое, ни вчерашнее нападение с какими-либо российскими государственными структурами. Скажу больше, именно благодаря тому, что рядом со мной находился сотрудник ФСБ, я сейчас и имею возможность сидеть в этом зале и отвечать на ваши вопросы…

– Вас запугали или вы сознательно выбрали тактику страуса?

– Что?..

– Ведь всем очевидно, что охоту на вас организовали власти! – истошно завопила Хильда.

– Я больше не могу общаться с этой дамой, – повернулся Башманов к главному редактору. – Поэтому прошу удалить ее из зала…

– Вы еще пожалеете об этом! – возопила Хильда Голдсмит. – Вы вспомните мои слова, Павел Андреевич! Заклинаю: вы должны найти мужество и объявить всему миру, что нападения на вас организованы властями! Только это сможет их остановить! Неужели вы не понимаете?..

89

– Она его узнала, – печально констатировал Сапунов, когда они с Виктором вышли из отделения.

– Только что это нам дает?.. – вздохнул Логинов и закурил.

Сапунов задумчиво посмотрел на детскую площадку, расположенную перед корпусом, и спросил:

– И какие у тебя соображения?

– Для начала смыться в машину… – сказал Логинов, оглянувшись. – А то этот завотделением сейчас вдобавок еще долго будет нам рассказывать о том, что курить на объектах минздравсоцразвития запрещено!

Сапунов тоже посмотрел назад и вслед за Логиновым направился к его «Ауди».

Вышедший на крыльцо несколько секунд спустя завотделением сурово сверкнул очками им вслед, но ничего не сказал.

Логинов уселся за руль и повернул голову к Сапунову:

– Сабрину нам теперь не позволят расспрашивать дней пять, не меньше…

– Пяти дней у нас нет, – сказал Сапунов.

– Что?..

– Можно у тебя сигарету?

– Вы же не курите, – сказал Логинов, но пачку протянул.

– Какая теперь разница?.. – с обреченностью висельника проговорил Сапунов. Взяв сигарету, он посмотрел на пачку. – «Цыганка»?.. Хорошее название… Может, нам и вправду сходить к цыганке?

Логинов щелкнул зажигалкой, дождался, пока Сапунов прикурит, и спросил:

– Так что случилось?..

– Как только я приехал от Башманова домой, меня вызвали к начальству…

– К генпрокурору?

– Нет. С генпрокурором, – выразительно посмотрел на Логинова следователь.

– Понятно…

Тут следователя словно прорвало:

– Да ничего тебе непонятно! Второе покушение на Башманова вызвало за рубежом жуткий резонанс! Ни одна самая паршивая западная газетенка не вышла сегодня без статьи на эту тему! В общем, мне объяснили, что промедление с раскрытием этих преступлений наносит колоссальный урон престижу страны со всеми вытекающими отсюда последствиями! – сказав это, Сапунов несколько раз неумело пыхнул сигаретой.

– Понятно… – посмотрев на него, сказал Виктор. – А что за последствия?

– Соответствующие… Если мы не рапортуем о завершении дела в течение трех суток, меня выгонят из генпрокуратуры! Причем с такой формулировкой, что меня даже в юрисконсульты не возьмут!

– Круто! Так это и меня заодно попрут…